Подростковая литература: особенности жанра. Список интересных книг. AZ-Print, Справочная книга редактора и корректора Что можно предложить мальчикам, а что - девочкам

Этот сборник включает в себя в почти всю книгу стихов «Терруар одиночества» и немного из предыдущих книг: «Чистая женская лирика», «Свойства раковины», «Создаю небо» и следующей, которая еще пишется «А вместе».

Терруар одиночества» - место для вызревания различных одиночеств - одиночеств поэта, одиночества женщины, одиночества в любви, одиночества в жизни,во времени и месте, в возрасте и уровне эрудиции. жизни, во времени и месте, в возрасте и уровне

Стихи - это всегда попытка контакта. Контакта, например, внутреннего я с внешним телесным обликом. Или внешнего окружения с внутренним миром. Самоизоляция - есть схлопывание в черную дыру.

В стихах найденное внешнее гармоническое созвучие обнажает, делает отчетливой только мистически прозреваемую сущность взаимоотношений элементов природы, человека и вещей.

Человек думает всем телом, а не только логическими конструкциями. Чувства поэта всегда трагичны. Настолько громаден их объем, что подавляет. Разделить ношу можно только со стихами, иначе невозможно вынести. И бесконечная их полярность - это живые пульсации твоей плоти и мироздания в целом. Это всегда взаимоотношения, любой монолог - это диалог с внутренним собеседником, который часть твоего внутреннего мира. И даже природа, и история, и религия, и Бог вбираются во внутреннее пространство, становятся неотъемлемой частью тебя самой. «Но человек есть мир». Это то, что я могу сказать о «Терруаре одиночества». И вот этот образ отношения к миру, образ возможной позиции в какой-то момент изменился.

Началась другая книга стихов «А вместе». Но спасенная от отчуждения личность, которая в свой труд вкладывает душу, осталась. Спасти «душу живу» мне удалось в очередной раз, как и в других более ранних книгах стихов.

В тех книгах человек спасался чувством от овеществления. Мы не «призраки нагруженные знанием», из плоти и крови мы, утонувшие в материальных заботах сего дня, но ими не ограничены. Бороться за Жизнь и Смерть приходиться в области чувств (бомжи что-то не кончают жизнь самоубийством). Бороться, чтобы подняться до чувств. Чтобы писать что-то искренне, надо иметь страсть. И страсть - это не только эрос, это любые эмоции доведенные до пикового состояния. А потом надо выйти из него и взглянуть на дела рук своих с сознательной озабоченностью стилем. Это и есть мой философский подход.

Необходимым поэтическим элементом может быть и звуковая ценность слова, и цвет, нагнетаемый сравнениями, и линия длины строки - весь комплекс ощущений. Но только глубокий трепет духа собственно разговор с одушевленным миром - есть внутренний голос, есть индивидуальность, есть наш вопрос этому миру людей, который входит в тебя, и ты не можешь от них отречься, ибо мир и ты - суть одно и тоже. Остается ждать ответа. Остается ждать контакта.

В этом рассказе Беляев выразил уверенность в возможности исследования эмоциональной жизни человека на самом сложном ее уровне. Размышляя об «аппарате, при помощи которого можно было бы механически фабриковать мелодии, ну, хотя бы так, как получается итоговая цифра на арифмометре », писатель в какой-то мере предугадал возможности современных электронных вычислительных машин (известно, что ЭВМ «сочиняют» музыку).

Художественный метод Беляева, чье творчество обычно относили к облегченной, «детской» литературе, на поверку глубже и сложней. На одном его полюсе - полусказочный цикл о волшебствах профессора Вагнера, а на другом - серия романов, повестей, этюдов и очерков, популяризировавших реальные научные идеи. Может показаться, что в этой второй линии своего творчества Беляев был предтечей современной «ближней» фантастики. Ее установка: «на грани возможного», объявленная в 40-50-е годы магистральной и единственной, привела к измельчению научно-фантастической литературы. Но Беляев, популяризируя реальные тенденции науки и техники, не прятался за науку признанную.

Он писал Циолковскому, что в романе «Прыжок в ничто» «сделал попытку, не вдаваясь в самостоятельное фантазирование, изложить современные взгляды на возможность межпланетных сообщений, основываясь, главным образом, на Ваших работах ». Не вдаваясь в самостоятельное фантазирование… Но ведь в свое время даже такой выдающийся инженер, как академик А. Н. Крылов, объявлял проекты Циолковского научно несостоятельными.

По этому поводу Циолковский писал:

«…академик Крылов, заимствуя у О. Эбергарда его статью, доказывает устами этого профессора, что космические скорости невозможны, потому что количество взрывчатого вещества будет превышать самый реактивный прибор во множество раз».

Стало быть, ракетоплавание - химера?

«Совершенно верно, - продолжал Циолковский, - если взять для расчета порох. Но получатся обратные выводы, если порох заменить, например, жидким водородом и кислородом. Порох понадобился ученому, чтобы опровергнуть всеми признанную истину.»

Циолковский на десятилетия опередил свое время, - и не столько технические возможности, сколько узкие представления о целесообразности, о необходимости того или иного изобретения для человечества. И вот это второе, человеческое лицо «всеми признанной истины» писатель-фантаст Беляев разглядел лучше иных специалистов. Например, цельнометаллический дирижабль Циолковского - надежный, экономичный, долговечный, - он до сих пор бороздит воздушный океан лишь в романе Беляева.

Роман «Воздушный корабль» начал печататься в журнале «Вокруг света» в конце 1934 года. Вскоре редакция получила письмо из Калуги:

«Рассказ… остроумно написан и достаточно научен для фантазии. Позволю себе изъявить удовольствие тов. Беляеву и почтенной редакции журнала. Прошу тов. Беляева прислать мне наложенным платежом его другой фантастический рассказ, посвященный межпланетным скитаниям, который я нигде не мог достать. Надеюсь и в нем найти хорошее…»

Это был роман «Прыжок в ничто».

«Глубокоуважаемый Константин Эдуардович! - отвечал Беляев. - …Я очень признателен Вам за Ваш отзыв и внимание… У меня была даже мысль посвятить этот роман Вам, но я опасался, что он „не будет стоить этого“. И я не ошибся: хотя у читателей роман встретил теплый прием, Як[ов] Ис[идорович] Перельман дал о нем довольно отрицательный отзыв в № 10 газеты „Литературный Ленинград“ (от 28 февр.)… Но теперь, поскольку Вы сами об этом просите, охотно исполняю Вашу просьбу и посылаю роман на Ваш суд. В настоящее время роман переиздается вторым изданием, и я очень просил бы Вас сообщить Ваши замечания и поправки… И я, и издательство были бы Вам очень благодарны, если бы Вы написали и предисловие ко второму изданию романа (если, конечно, Вы сочтете, что роман заслуживает Вашего предисловия).

Искренне уважающий Вас А. Беляев»

Упоминаемая Беляевым рецензия Я. Перельмана, известного популяризатора науки, много способствовавшего распространению идеи освоения космоса, была необъективной и противоречивой. Перельман то требовал неукоснительно следовать практически осуществимому, то упрекал Беляева за популяризацию давно известного, то отвергал как раз новое и оригинальное.

Перельман, по-видимому, был недоволен тем, что в «Прыжке» не нашла отражения только что открытая Циолковским возможность достигнуть космических скоростей на обычном промышленном топливе. До того Циолковский (как видно из его возражений академику Крылову) возлагал надежду на очень опасную и дорогую пару - жидкие водород и кислород. Циолковский опубликовал свое открытие в газете «Техника» в мае 1935 года. Естественно, что в романе, вышедшем из печати в 1933 году, эта новая идея Циолковского никак не могла быть учтена.

Главное, однако, не в этом, а в том, что Перельман подошел к фантастическому произведению с точки зрения своей, чисто популяризаторской задачи, в которую научная фантастика, конечно же, не укладывается. И здесь он тоже не был последователен. Перельман противопоставлял «Прыжку в ничто» роман О. В. Гайля «Лунный перелет» как образец научной популяризации. Между тем немецкий автор основывался на работах своего соотечественника Г. Оберта, которые вовсе не были последним словом науки. Вот отрывки из письма Циолковского Перельману от 17 июня 1924 года:

«Глубокоуважаемый Яков Исидорович, пишу Вам главным образом затем, чтобы высказаться немного относительно работ Оберта и Годдарда (американский пионер ракетной техники. - А. Б.)… Во-первых, многие важные вопросы о ракете даже не затронуты теоретически. Чертеж же Оберта годится только для иллюстрации фантастических рассказов… » То есть скорей Оберт должен был иллюстрировать Гайля, а не наоборот. Циолковский перечисляет многочисленные заимствования Оберта из его работ. Стало быть, Гайль брал даже не из вторых, а из третьих рук и, во всяком случае, не мог служить для Беляева примером. Беляев был основательно знаком с трудами Циолковского. Еще в 1930 году он посвятил ему очерк «Гражданин эфирного острова».

Предисловие Циолковского ко второму изданию «Прыжка в ничто» (читатель найдет его на стр. 319 этой книги) по всем пунктам противоположно рецензии Перельмана. Знаменитый ученый писал, что роман Беляева представляется «наиболее содержательным и научным » из всех известных ему тогда произведений о космических путешествиях. В письме к Беляеву Циолковский добавлял (цитируем сохранившийся в архиве набросок письма): «Что касается до посвящения его мне, то я считаю это Ваш[ей] любезностью и честью для себя ».

Поддержка окрылила Беляева. «Ваш теплый отзыв о моем романе, отвечал он, - придает мне силы в нелегкой борьбе за создание научно-фантастических произведений ». Циолковский консультировал второе издание «Прыжка в ничто», входил в детали.

«Я уже исправил текст согласно Вашим замечаниям, - сообщал Беляев в другом письме. - Во втором издании редакция только несколько облегчает „научную нагрузку“ - снимает „Дневник Ганса“ и кое-какие длинноты в тексте, которые, по мнению читателей, несколько тяжелы для беллетристического произведения.»

«Расширил и третью часть романа - на Венере, - введя несколько занимательных приключений, с целью сделать роман более интересным для широкого читателя.»

«При исправлении по Вашим замечаниям я сделал только одно маленькое отступление: Вы пишете: „Скорость туманностей около 10 000 километров в сек.“, - это я внес в текст, но дальше пишу, что есть туманности и с большими скоростями…»

Отступление, впрочем, было не только в этом. Беляев отклонил совет Циолковского снять упоминание о теории относительности и вытекающем из нее парадоксе времени (когда время в ракете, несущейся со скоростью, близкой к скорости света, замедляется по отношению к земному).

Книга стихов, которую вы держите в руках, адресована широкому кругу читателей. Она не оставит равнодушным ни тонкого знатока и ценителя литературы, ни любителя поэтического слова, ни совершенно далёкого от поэзии человека, в руки которого эта книга попала случайно, ни профессионального критика.
Автор сборника – Марина ЭПШТЕЙН, русскоязычная поэтесса, с 1979 года живущая в Австралии, в доступной, проникновенной и понятной каждому форме говорит о разных моментах нашей сложной и многообразной жизни.
Я не могу делить стихи по главам.
Любовь. Природа. Философское. О детях…
Как ни дели, а пишется о главном:
О нашей бренной жизни. Обо всём на свете.
Марина родилась 17 апреля 1939г. в культурной столице Украины – городе Харькове. С детства увлекалась поэзией, была редактором школьной стенной газеты и постоянным её автором. Училась на филфаке Харьковского университета. Работала преподавателем в школе, заведовала библиотекой техникума.
До последнего времени её стихи не были известны широкой публике. Но вездесущий Интернет сделал своё дело: на социальном сайте «Одноклассники» в группе «Стихи» Марина решилась открыть свою страничку, и её стихи сразу же были замечены и отмечены как коллегами по поэтическому цеху, так и любителями русской поэзии из разных стран мира. Здесь же, на сайте, Марину заметили и пригласили к сотрудничеству редакторы международного альманаха русскоязычной поэзии и прозы «Чувства без границ». В одном из сборников Альманаха Марина впервые напечатала свои стихи.
Я в стол писала много раз,
Да и сейчас бывает тоже.
Всё вытерпеть бумага может.
Что ложь, что правда без прикрас,
Ей что любовь, что ворожба-
Такая у неё судьба.
За свою долгую жизнь Марина написала множество стихов. Пожалуй, нет такой темы, которой она бы ни коснулась в своих стихах. Это и любовь, и ненависть, гражданские и философские размышления, природа, путешествия, мир детства, литература и её герои… И на каждую тему поэтесса может говорить с любым читателем понятным для него, сочным и образным языком. Несмотря на то, что Марина долгое время живёт вдали от родины, стихи её не утратили глубины, красочности, точности, свойственной истинным носителям русского языка. Речь её образна, метафорична и правильна. Но эта правильность, грамотность в соблюдении норм языка и законов поэтики, не делает её стихи сухими и чёрствыми, они не просто заставляют думать, они будоражат душу, заставляют быстрее биться сердце.
Пиши, пиши! Точи свое перо.
...Эпитеты и изощренья умника.
Должно же быть красиво и остро.
Не только пирожок, но и изюминка.
Сама Марина о тематике своего творчества говорит так: «Меня всегда волновали темы, связанные с личностью человека: его переживания, эмоции, взаимоотношения между людьми. Писать на одну тему, мне кажется, скучно, неинтересно».
О чём бы ни писал поэт,
К душе он возвращается.
Она болит, даёт совет,
Встречает и прощается.
Стихи Марины позитивны и оптимистичны, они проповедуют веру в человека, в его лучшие качества: доброту, способность мыслить, любить, делать этот мир прекраснее и совершеннее. Запомните это имя – Марина ЭПШТЕЙН!

Марина Беляева,
литературный редактор Альманаха «Чувства без границ»,
Лауреат международного конкурса «Золотая строфа» 2009,
2010гг.

Технология редакционно-издательского процесса Рябинина Нина Захаровна

7.4. Предисловие, послесловие, вступительная статья

Предисловие – предуведомление читателей о том, что им надо принять во внимание, читая, или изучая, или просматривая книгу. Предисловие чаще всего содержит материалы о значении темы книги, особенностях содержания и формы произведения или из–дания, источниках сочинения, сведения о принципах отбора ма–териала и принципах построения произведения, нерешенных и неосвещенных проблемах (чтобы читатель не рассчитывал на то, чего в книге нет) и отличиях от книг на ту же или близкие темы.

Предисловие не следует путать с введением – вступительной частью произведения автора, где начинает раскрываться его тема, т.е. неслужебной частью.

Предисловию часто дают название «От автора», «Отредакто–ра», «От составителя» и т.п. Если по заголовку нельзя определить, кому предисловие принадлежит, желательно после его текста ука–зать: автор, редактор, переводчик или поставить фамилию напи–савшего предисловие. В некоторых книгах, чаще всего в переиз–даниях, бывает несколько предисловий. Если они написаны одним лицом, их размещают в обратной хронологической после–довательности (к последнему изданию, затем – к предыдущему и т.д.). В переводных книгах предисловие переводчика или редак–тора перевода предшествует авторскому предисловию.

Предисловие, если оно написано не редактором, редактируется в последнюю очередь, когда становятся ясными структура книги и логика изложения основного текста. При этом особое внимание обращают на связь предисловия с другими элементами издания – аннотацией, содержание которой может совпасть с предисловием, а также с введением. Кроме того, нужно следить за тем, чтобы преди–словие было отражено в оглавлении (содержании) и вспомога–тельных указателях, если они есть. Хотя предисловие не самая главная часть издания, оно заметно влияет на весь его облик, поэто–му редактор должен считать свою работу над ним ответственным этапом подготовки издания.

Вступительная статья – относительно самостоятельное сочи–нение, в котором широко толкуется творчество автора или изда–ваемое произведение для того, чтобы помочь читателю лучше, глубже, тоньше воспринять содержание книги, разобраться в ее сложностях, познакомиться с ее историей, читательской судьбой и переменами в оценке. Так что вступительная статья особенно необходима в книгах сложных, в содержании которых нелегко разобраться без дополнительных сведений. Помещается она чаще всего в изданиях отдельных произведений или собраний сочинений писателей, ученых, общественных деятелей.

Вступительная статья должна открывать книгу. Ее место – по–сле титульного листа, перед предисловием автора, если оно входит в издание. Предшествовать вступительной статье может только предисловие издательства, редакции или редактора либо оглавле–ние (содержание), если принято решение поместить его в начале издания.

Чаще всего вступительную статью, как и предисловие, набирают шрифтом более мелким по кеглю, чем шрифт основного текста.

Послесловие по цели близко к вступительной статье, но отлича–ется от нее тем, что помещено за текстом книги – то ли потому, что издательство не хочет влиять на восприятие произведения чита–телем до его знакомства с ним, то ли потому, что само толкование творчества автора и его произведения невозможно без хорошего знания его читателем.

ПРЕДИСЛОВИЕ Путь к правильным навыкам – тренировки, тренировки, тренировки…Парень, написавший эту книгу, видел своими глазами, как много работают лучшие гонщики, чтобы достичь вершины и остаться на ней. Ник осваивал дерт-трек на моем калифорнийском ранчо вместе с такими