Где они теперь? (Юрий Скуратов). Юрий скуратов о неприязненных отношениях с путиным, убийстве владислава листьева и сексуальном компромате

Юрий Скуратов - Кремлевские подряды "Мабетекса". Последнее расследование Генерального прокурора России

Скуратов, Юрий Ильич

Бывший генеральный прокурор РФ (назначен в 1995 г., отстранен от должности с февраля 1999 г., официально отставка была утверждена в апреле 2000 г.), действительный государственный советник юстиции; родился 3 июля 1952 г.; окончил Свердловский юридический институт по специальности "правоведение" в 1973 г., доктор юридических наук, профессор; 1977-1989 - преподаватель, заведующий кафедрой государственного и административного права, декан судебно-прокурорского факультета Свердловского юридического института; 1989-1991 - лектор, консультант, заместитель заведующего отделом по законодательным инициативам и правовым вопросам ЦК КПСС; в 1991 г. стал старшим консультантом по правовым вопросам руководителя Межреспубликанской службы безопасности, затем перешел в Министерство Безопасности РФ, в котором работал до 1993 г. старшим консультантом министра; с 1993 г. - директор НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ; с 1993 г. - член Коллегии Генеральной прокуратуры РФ; с декабря 1995 г. являлся председателем Координационного совета генеральных прокуроров государств СНГ; подал в отставку с поста генерального прокурора РФ 1 февраля 1999 г. по состоянию здоровья; отставка была принята Президентом, однако не была утверждена Советом Федерации, который трижды (17 марта, 21 апреля, 13 октября) заслушивал этот вопрос; тем не менее был отстранен от исполнения обязанностей распоряжением Президента РФ; в 2000 г. баллотировался на пост президента РФ, на выборах 26 марта 2000 г. получил 0,43% голосов избирателей, участвовавших в выборах; 19 апреля 2000 г. Совет Федерации проголосовал за отставку; автор более 90 научных трудов; женат, имеет сына; увлечения: шахматы, футбол, плавание.

Сразу после назначения генеральным прокурором РФ в интервью еженедельнику "Московские новости" Ю. Скуратов заявил: "Прокуратуру сначала надо вылечить и спасти". По его мнению, кадровые изменения в Генеральной прокуратуре РФ должны заключаться в первую очередь не в увольнениях, а в привлечении опытных специалистов. Кадровыми перестановками и "чистками" Скуратов обещал не заниматься, однако объявил о намерении "оздоровить морально-психологический климат в прокуратуре". В течение месяца из рядов Генеральной прокуратуры РФ были освобождены от должностей или вышли в отставку по собственному желанию многие ставленники А. Ильюшенко. На заседании Совета Федерации 13 февраля 1997 г. изложил основные направления и задачи деятельности Генеральной прокуратуры. На первом месте, по его представлению, стоит правозащитная деятельность, надзор за соблюдением прав и свобод граждан. Однако в действующем законодательстве, как подчеркнул Ю. Скуратов, основное внимание уделяется правам обвиняемых, в результате чего страдают интересы законопослушных граждан. Второе направление - надзор за исполнением законов в экономике. В новом Уголовном кодексе РФ раздел об экономических преступлениях прописан хорошо, но поскольку этот кодекс действует только с 1 января 1997 г., прокуратуре требуется время, чтобы отработать методику его применения. Особое внимание Генеральный прокурор уделил третьему направлению - борьбе с преступностью, в первую очередь с организованной. На каждое зарегистрированное преступление, по его данным, приходится 2-3 незарегистрированных, поэтому в России реально происходит за год порядка 10 млн. преступлений, а не 3 млн., как это следует из официальной статистики. В 1996 г. было ликвидировано 8 тысяч организованных преступных групп, но говорить об успехах на этом направлении преждевременно. Доходы теневых группировок достигают 5 триллионов рублей, причем изменить ситуацию правоохранительные органы явно неспособны. "Коррупцию наскоком не одолеть", - утверждал Ю. Скуратов и обосновывал необходимость укрепления системы прокуратуры. Считает себя принципиальным противником смертной казни, заявляет, что, по его "замерам", страх перед казнью останавливает "15-20 процентов лиц, замышляющих тяжкие преступления". 1 февраля 1999 г. Ю. Скуратов подал в отставку с поста Генерального прокурора по состоянию здоровья, однако после лечения и отдыха в марте возвратился к исполнению обязанностей. В то же время отставка была принята Президентом Б. Ельциным сразу по получении его заявления. В марте вопрос рассматривался на заседании Совета Федерации Федерального Собрания РФ, на котором Скуратов заявил о своих действиях против коррупционеров в высших эшелонах власти, после чего подавляющим большинством голосов был оставлен в прежней должности. Одновременно по телевидению (ВГТРК) были показаны материалы, направленные на компроментацию Генерального прокурора, что обострило общественную ситуацию вокруг вопроса об отставки и реакцию прессы. Администрацией Президента была создана специальная комиссия проверке деятельности и заявлений Генерального прокурора. Против Ю. Скуратова было возбуждено уголовное дело по обвинению в злоупотреблении служебным положением, которая повела военная прокуратура. В апреле в связи с возбуждением уголовного дела он был отстранен от должности. В ответ на отстранение Ю. Скуратов вторично официально подал заявление о своей отставке. Факт возбуждения дела был обжалован им в Московском городском суде, который вынес постановление о незаконности преследования. Однако в июне 1999 г. Верховный Суд России признал правомочным возбуждение дела против бывшего генерального прокурора. Следствие по делу было продлено и вновь обжаловано Скуратовым. Хамовнический суд первой инстанции и Московский городской суд в октябре вынесли решение о незаконности продолжения дела. В мае 2001 г. уголовное дело в отношении Ю. Скуратова было прекращено Генеральной прокуратурой РФ за недоказанностью обвинения ("Известия", 12.05.2001). Как отмечала "Российская газета" (12.05.2001), по словам представителя Управления информации Генпрокуратуры РФ, "такой шаг со стороны прокуратуры мотивирован окончанием сроков следствия".

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Скуратов, Юрий Ильич" в других словарях:

- (р. 3 июля 1952, Улан Удэ), российский государственный деятель. Родился в семье сотрудника МВД. В 1973 с отличием окончил Свердловский юридический институт по специальности правоведение. В 1973 1974 служил в рядах Советской Армии. В 1974 1977… … Энциклопедический словарь

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Скуратов. Юрий Ильич Скуратов … Википедия

- (р. 1952), генеральный прокурор Российской Федерации (с октября 1995), доктор юридических наук (1988). В 1993—95 директор НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре Российской Федерации. Труды в области… … Большой Энциклопедический словарь

- … Википедия

СКУРАТОВ Юрий Ильич - (р. 03.07.1952) Соперник В. В. Путина на президентских выборах 26.03.2000 г. Родился в г. Улан‑Удэ Бурятской АССР. Бабушка 50 лет проработала вахтером в прокуратуре Бурятии. Отец служил в МВД, мать работала фрезеровщицей на заводе.… … Путинская энциклопедия

Юрий Скуратов бывший Генеральный прокурор России Дата рождения: 3 июля 1952 (56 лет) Место рождения: Улан Удэ Юрий Ильич Скуратов (р. 3 июля 1952 года, Улан Удэ Бурятской АССР) российский юрист и политик … Википедия

Скуратов русская фамилия. Происходит от русского нецерковного имени Скурат, связанного, в свою очередь, со словом скура («шкура»). Известные носители: Скуратов, Алексей Иванович русский исследователь Арктики Скуратов, Иван… … Википедия

Юрий Ильич (род. 1952), генеральный прокурор Российской Федерации (с 1995), доктор юридических наук (1988). В 1999 указом президента Российской Федерации отстранён от исполнения обязанностей генерального прокурора. В 1993 1995 директор НИИ… … Русская история

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Чириков. Алексей Ильич Чириков Мореплаватель … Википедия

Волошин, Александр - Председатель советов директоров ОАО Уралкалий и ОАО Первая грузовая компания Председатель советов директоров ОАО Уралкалий (с сентября 2010 года), ОАО Первая грузовая компания (с февраля 2012 года). Ранее председатель совета директоров РАО ЕЭС… … Энциклопедия ньюсмейкеров

Книги

• Кремлевские подряды: Последнее дело генпрокурора , Юрий Скуратов. Юрий Ильич Скуратов был Генеральным прокурором Российской Федерации в 1995-1999 гг. В 1998 году по указанию Скуратова Генпрокуратура начала расследование громких коррупционных скандалов,…

(р. 03.07.1952)

Соперник В. В. Путина на президентских выборах

Родился в г. Улан‑Удэ Бурятской АССР. Бабушка 50 лет

проработала вахтером в прокуратуре Бурятии. Отец служил в МВД, мать работала

фрезеровщицей на заводе. Образование получил в Свердловском юридическом

институте по специальности «правоведение» (1973, с отличием) и в аспирантуре

1973–1974 гг. служил в Советской армии. С 1977 г. преподаватель,

доцент, заведующий кафедрой государственного и административного права, с

юридического института. В 1989–1991 гг. лектор идеологического отдела,

консультант, заместитель заведующего отделом ЦК КПСС по законодательным

инициативам и правовым вопросам. После запрещения КПСС в августе 1991 г.

работал старшим консультантом руководителя Межреспубликанской службы

безопасности (МСБ) (директор В. В. Бакатин). После ликвидации МСБ был старшим

консультантом министра безопасности РФ В. П. Баранникова. В 1993 г.

уволился из органов министерства безопасности в звании полковника. Возглавлял

Научно‑исследовательский институт проблем укрепления законности и

правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, был членом коллегии Генпрокуратуры

РФ. Генеральный прокурор России с 24.10.1995 г. по 02.04.1999 г. В

1996 г. активно инициировал дело проигравшего на выборах мэра Санкт‑Петербурга А. А. Собчака . Шел прямо к Б. Н. Ельцину , просил о санкциях:

«Есть необходимость в следственных действиях. Собчак подозревается в крупных

хищениях» (Ельцин Б. Н. Президентский марафон. М., 2000. С. 274–275). В

сентябре 1998 г. Генпрокуратура возбудила против А. А. Собчака уголовное

дело по обвинению в получении взяток и злоупотреблении служебным положением.

08.12.1998 г., встречаясь с группой депутатов Госдумы РФ, заявил о

распространении коррупции в высших эшелонах власти. Спустя неделю, находясь в

Греции в рамках расследования дела компании «Голден АДА», сообщил о готовности

«разоблачить всех чиновников, причастных к махинациям с алмазами и золотом».

Те, в кого метил генпрокурор, ответили снятой в квартире на Большой Полянке

кассетой, где человек, похожий на генпрокурора, кувыркается в постели с

веселыми девушками. 01.02.1999 г. руководитель президентской администрации Н. Н. Б ордюжа продемонстрировал видеозапись Ю. И. Скуратову. Генпрокурор

подписал прошение об отставке «по состоянию здоровья» и лег в ЦКБ. Однако

вскоре передумал и отозвал свое заявление об отставке. 17.03.1999 г.

видеопленка была показана в ночных «Вестях» на РТР. Для проверки «достоверности

информации о проступках, порочащих честь и достоинство Генпрокурора», была

создана межведомственная комиссия Совета Безопасности, которую возглавили в

качестве сопредседателей глава МВД РФ С. В. Степашин и директор ФСБ В.

В. Путин. В конфликте между Ю. И. Скуратовым и Б. Н. Ельциным В. В. Путин

принял сторону Б. Н. Ельцина. На совместной пресс‑конференции

02.04.1999 г. В. В. Путин и С. В. Степашин подтвердили подлинность

видеопленки и сообщили, что берут на себя ответственность за возбуждение

уголовного дела, указав, что именно они передали собранные материалы и

результаты экспертизы в московскую прокуратуру, на основании чего глубокой

ночью 02.04.1999 г. заместитель прокурора Москвы В. Росинский подписал

постановление о возбуждении уголовного дела против генпрокурора. В. В. Путин на

пресс‑конференции назвал поступки Ю. И. Скуратова порочащими честь и

достоинство Генерального прокурора. По версии главного редактора журнала

«Итоги» С. Пархоменко, Б. Н. Ельцин, наблюдая за пресс‑конференцией по

телевизору, «воздев к небу указательный палец, вдруг сказал: „О!“, и судьба

Владимира Путина повернулась удивительным образом» (Итоги. 30.03.2000.

С. 12). Утром следующего дня президент Б. Н. Ельцин издал Указ о временном

отстранении Ю. И. Скуратова от должности на период ведения следствия. Однако

три попытки Кремля добиться утверждения отставки Ю. И. Скуратова в Совете

Федерации (17.02, 17.03 и 21.04.1999) закончились неудачей. Уволен в конце

1999 г. В январе 2000 г. инициативная группа выдвинула Ю. И.

Скуратова в Президенты РФ. На выборах набрал 0,43 % (319 189) голосов.

Весной 2001 г. Генеральная прокуратура РФ закрыла возбужденное против него

уголовное дело «за отсутствием состава преступления». 20.11.2001 г.

сессией Народного хурала Бурятии избран представителем в Совете Федерации

Федерального собрания РФ. Через восемь дней бурятский парламент отменил

собственное решение на основании протеста республиканской прокуратуры,

посчитавшей, что избрание проходило с процедурными нарушениями (была выдвинута

одна кандидатура, а не минимум две, как требуется). В феврале 2002 г.

восстановился в КПРФ. Вел в газете «Правда» «Консультации от фонда Скуратова».

Заведует кафедрой в Московском государственном социальном университете. В

2003 г. баллотировался в депутаты Государственной Думы РФ четвертого

созыва по списку КПРФ, но был снят с регистрации. В 2003 г. заявил: «Я

никогда не был подхалимом, поэтому скажу честно: Путин с каждым годом работает

все лучше. Он расстался с представителями так называемой семьи, убрав сейчас Рушайло,

Швыдкого и других персонажей. Хотелось бы, чтобы эта тенденция

продолжилась. Сейчас решается вопрос, какой след Путин оставит в истории

России. Он должен проявить себя как личность. Пока мы этого не почувствовали» (Четыре

года с Путиным. М., 2004. С. 216). 19.07.2007 г. Европейский суд по

правам человека признал незаконным отказ в его регистрации кандидатом в

депутаты Госдумы РФ на выборах 2003 г. за предоставление неполных сведений

о себе. Тогда он написал, что занимает должность и. о. заведующего кафедрой

конституционного права Государственного социального университета, но не указал,

что является еще и профессором этого университета. На основании этого

республиканский избирком Бурятии, где он был выдвинут в Госдуму от КПРФ,

отказал ему в регистрации. Европейский суд обязал российские власти выплатить

Ю. И. Скуратову 8 тыс. евро компенсации и возместить судебные издержки в

размере 12 тыс. евро. Возглавляет фонд «Правовые технологии ХХI века».

Отличное определение

Неполное определение ↓

Уголовное дело против Скуратова

Наступил апрель. Второго числа я по обыкновению вызвал машину на восемь утра. До работы мне от Архангельского ехать сорок пять, максимум пятьдесят минут, это уже проверено, так что в восемь сорок пять – восемь пятьдесят я практически всегда бывал на работе.

В восемь утра в дверь позвонили. Я открыл, на пороге стоял Юрий Башмаков, которого я раньше видел, но близко не сталкивался. Лицо какое-то сконфуженное, едва ли не виноватое.

– Юрий Ильич, принято решение о замене у вас охраны. Я – ваш новый начальник охраны.

В свое время я предупреждал Крапивина – главного охранного руководителя о недопустимости замены охраны, сказал, что ситуация эта скандальная. Башмаков, конечно же, был ни при чем, надо было добраться до своего кабинета, до вертушки, и там уж выяснить, в чем дело.

Когда ехали по Кольцевой дороге, то включили радио, в сводке новостей вдруг тревожным набатом грохнуло сообщение: «Указом президента Российской Федерации Генеральный прокурор Скуратов отстранен от исполнения своих обязанностей на период расследования возбужденного против него уголовного дела».

Час от часу не легче. Что за уголовное дело?

Я машинально спросил у водителя – водитель у меня был старый, Анатолий:

– Дружище, до работы хоть меня довезете?

Тот отозвался предельно дружелюбно:

– Сделаю это с особым удовольствием, Юрий Ильич!

Замечу, что как только закрутилась история с моей отставкой, я не встретил ни одного работника среднего уровня, который отнесся бы ко мне плохо – все относились с исключительным теплом и сердечностью.

Охрана у меня состоит из трех человек, это постоянная бригада. Плюс водители, которые также являются охранниками. Во время выездов – скажем, в какую-нибудь редакцию, – обычно выделялась выездная охрана, человек пять-шесть. Федеральная служба охраны – это очень отлаженная служба.

Приехав на Большую Дмитровку, я прошел к себе в кабинет. Не успел закрыть дверь, как появился дежурный помощник:

– Здесь находится представитель МВД, он хотел бы с вами встретиться.

– Кто это?

– Какой-то генерал. Кажется, начальник управления по охране объектов особой важности.

– Я встречусь с ним, как только освобожусь, – сказал я, и дежурный вышел из кабинета.

Мне сейчас надо было встретиться с другими людьми – со своими замами и узнать, что за история с возбуждением против меня уголовного дела. Ведь возбудить дело против Генпрокурора – штука, мягко говоря, непростая. Во-первых, возбудить это дело могла только прокуратура, а во-вторых, для этого нужно иметь очень высокие полномочия. Но какими бы они высокими ни были, все равно они не будут выше, чем у Генерального прокурора.

Тем временем собрались замы. Не было только Катышева – Михаил Борисович запаздывал. Когда он приехал, то первым делом сообщил:

– Дело против вас возбудила прокуратура Москвы.

– Как прокуратура Москвы? Это исключено! Это же нижестоящая прокуратура. Срочно найти Герасимова!

В это время мне по радиосвязи сообщили:

– Герасимов едет к вам!

Герасимов, прокурор Москвы, мог в это дело внести ясность.

Потянулись тягостные минуты.

Чайка на всякий случай предупредил меня:

– Юрий Ильич, вы только не горячитесь и не делайте никаких резких движений.

Тут в кабинет вошла секретарша и сказала, обращаясь к Чайке:

– Вам звонит президент!

Мы переглянулись. Чайка поспешно вышел из кабинета. Через несколько минут вернулся и сообщил:

– Звонил Борис Николаевич. Просил взять руководство Генеральной прокуратурой на себя.

Невольно мелькнула мысль: а ведь Чайка этого звонка ждал. Я тут же отогнал эту догадку от себя: не об этом сейчас надо думать. О другом. О том, как быть, как жить дальше. Вскоре в кабинете появился Сергей Иванович Герасимов.

– Утром ко мне пришел Росинский, мой заместитель, – сказал он, – и заявил, что ночью его вызвали в Кремль, после чего он возбудил против вас, Юрий Ильич, дело. По 285-й статье, части первой, «Злоупотребления должностными полномочиями». Возбудил после того, как ему показали пленку и… и поставили вопрос ребром. Я спросил Росинского: «Почему не доложил раньше, почему не позвонил мне ночью, не рассказал все? Где материалы, по которым ты возбудил уголовное дело? Где постановление?» Росинский заявил, что пытался звонить мне, но не дозвонился.

«Так всегда бывает: звонил, но не дозвонился, хотел сообщить, но не успел», – невольно мелькнуло в голове.

– «А материалы где?» – спросил я у Росинского. Тот сказал, что материалы и пленку забрали к себе сотрудники ФСБ, – Герасимов замолчал.

Если бы материалы находились в городской прокуратуре, то Герасимов бы мог отменить постановление своего подчиненного. Без материалов он этого сделать не может. Выходит, заранее был предусмотрен и этот шаг.

Потом выяснилось, что Росинский возбудил уголовное дело без всяких материалов, без документов, по одной только кассете. Заранее сфабрикованной. Это было не только отклонением от юридических норм, это было самым настоящим беспределом.

Росинского я не знал, слышал только, что он – человек нетрадиционной половой ориентации, кое-кто даже со смешком предлагал его освободить в связи с переводом в «Голубой дом», чтобы не позорил прокуратуру, но я всякий раз на такие предложения отвечал отказом: мухи, мол, отдельно, котлеты – отдельно.

Позже пошли разговоры, – и были они очень стойкими, – что вызванному ночью в Кремль Росинскому была показана видеокассета с его похождениями среди «голубых» и было заявлено довольно жестко: «Если вы сейчас же, господин Росинский, не возбудите уголовное дело против Скуратова, эта кассета будет через несколько часов показана по телевидению!» Росинский незамедлительно подписал нужные бумаги.

Впрочем, вскоре стали известны еще кое-какие детали того, как его вызывали в Кремль, об этом я скажу чуть позже…

В кабинет в очередной раз заглянула секретарша:

– Юрий Ильич, в приемной сидит генерал МВД, ждет, когда вы освободитесь.

Я понимал, чего ждет этот генерал – опечатать мой кабинет. Со всеми документами, что имеются здесь, но я этого удовольствия ему пока не доставлю.

– Я еще занят, – сказал я секретарше, – пусть подождет.

Пока я буду находиться в кабинете, никакой милицейский генерал не посмеет меня выкурить отсюда. Тем более генерала не пускал ко мне начальник охраны прокуратуры Сергей Борисович Гриднев.

– Сидите! – говорил Гриднев генералу. – Надо будет – вас пригласят!

И тот сидел.

А мне важно было передать два документа, находившиеся у меня в сейфе, Катышеву. Кроме того, мне надо было подписать два международных поручения для Карлы дель Понте и также передать их. Нужно, чтобы эти документы сегодня же ушли в Швейцарию. Если я их передам другому заму, они могут навсегда застрять в этом здании и никуда не уйти.

Позвонил Степашин.

– Юрий Ильич, надо переговорить. Приезжайте ко мне. У меня находится Путин.

Я понял: Степашин делает шаг очень продуманный, он выманивает меня из кабинета, чтобы его генерал опечатал кабинет вместе с документами. Документы, особенно те, что были получены от Карлы дель Понте, – вот главное, что интересовало сейчас кремлевских «горцев» и тех, кто им служил.

Тем временем появился Катышев, и у меня немного отлегло от сердца: Михаил Борисович будет следовать букве закона и не станет юлить и прятать бумаги, чтобы покрыть чьи-то грязные делишки.

…Через некоторое время я уехал к Степашину. Генерал МВД вместе с Хапсироковым незамедлительно опечатал мой кабинет.

Все, моя собственная дверь захлопнулась у меня за спиной.

Степашин сказал мне, что утром президент пригласил к себе Строева и объявил: против Скуратова возбуждено уголовное дело, поэтому так или иначе, раз дело возбуждено (замечу, по совету Чубайса), Генпрокурор будет отстранен от должности.

– Вам надо дождаться конца расследования и не делать резких движений, Юрий Ильич, – сказал Степашин.

– А на каком, собственно, основании возбуждено уголовное дело? – спросил я. – Ведь Росинский не имел права возбуждать его, у него нет на это полномочий. Это незаконно. Не-за-кон-но. Правовая сторона нарушена…

Степашин постарался успокоить меня:

– Юрий Ильич, кабинет ваш все равно опечатан, поэтому не думайте ни о чем, поезжайте на дачу, отдохните там немного, придите в себя. Мы же с Владимиром Владимировичем будем способствовать, чтобы расследование прошло быстро и объективно.

Я уехал. Завернул на городскую квартиру, забрал там Лену и отправился на дачу.

В голову невольно – и не в первый уже раз – пришла мысль о том, что из прокуратуры уходит информация. Через какие-то щели – видать, неплохо оплаченные, – она просачивается наружу.

Я уже вел серьезный разговор с Пал Палычем Бородиным, – и разговор этот больше подходил на допрос, по моему указанию готовились допросы дочерей президента, крупных чиновников, чьи имена у всех на слуху, были произведены выемки документов в Кремле – дело принимало для «семьи» угрожающий оборот. И вот мы у себя в прокуратуре приняли решение об аресте Березовского. Повторяю – об аресте. Уже практически выписан ордер на его задержание.

Но… произошла утечка. Информация о Березовском попала в Кремль. Березовский этого боялся страшно, и в Кремле этого боялись, поэтому, когда Березовский летел в Москву, его остановили в Киеве и в Москву не дали воздушного коридора. Пока не рассосется ситуация.

И рассосаться она могла, только если уберут меня.

Я понял: в Кремле состоялось серьезное обсуждение и была выработана линия поведения, разработана тактика действий. Идея возбудить уголовное дело и одним махом выломать мне руки и лишить возможности действовать принадлежала, повторяю, Чубайсу. Чубайс вообще был одним из самых активных участников этой акции. Как и Березовский.

Вскоре была создана комиссия Совета безопасности по изучению моего морального облика. Хотя накануне я обратился с заявлением о возбуждении уголовного дела в связи с вторжением в мою частную жизнь и в связи с оказанием давления на прокурора, производящего предварительное расследование по фактам коррупции среди высших чиновников. Дело было возбуждено.

Состоялось первое заседание «моральной» комиссии, где Макаров, заместитель главы кремлевской администрации, – устроил мне допрос в присутствии пяти или шести человек, кое-кто из них принимал участие вообще в подготовке кампании по устранению меня от должности… Положение было, мягко говоря, интересным. Я сказал Макарову:

– Ведется следствие, оно установит, откуда взялась пленка, как была сделана запись и так далее. Все эти вопросы составляют предмет уголовного расследования. А так я не понимаю назначения вашей комиссии. Что это за комиссия по изучению морального облика? Без документов любой разговор будет беспочвенным. Напишите официальную бумагу в Генпрокуратуру, начальнику главного следственного управления Катышеву, он вам даст официальный ответ, и мы будем говорить, имея на руках официальный документ с фактами. А так это не разговор. Вы – не партком, чтобы проводить подобные разборки.

Очень активное участие во всех играх продолжал принимать Хапсироков. Дня за два до возбуждения против меня уголовного дела он поехал к Демину. Демин вел коллегию и, когда Хапсироков приехал, передал ведение своему первому заму Носову, а сам вышел к Хапсирокову посовещаться.

Надо полагать, Демин неспроста бросил важное заседание коллегии. Ведь не для того лишь, чтобы переговорить с Хапсироковым? Ну кто такой Хапсироков, чтобы ради него оставить заседание коллегии Главной военной прокуратуры?

А потом Хапсироков, приехав на Большую Дмитровку, пытался выяснить в одном из управлений: как возбуждается уголовное дело в отношении прокурора? Вот оно, сюжетное колечко… Замкнулось.

Начали активно искать девочек – участниц видеосъемки, так называемых заявительниц, и оказывать на них давление. Первое их заявление было датировано 18 марта, последующие 25, 26 и 27-м числами. Выходит, с 18 марта Путин и Степашин совершенно незаконно проводили оперативно-розыскные действия, занимались доследственной проверкой…

В то же время Путин встречался со мной, дружески пожимал руку и говорил, как он мне сочувствует. Интересно было бы узнать, что у него самого в этот момент происходило в душе.

К моменту возбуждения уголовного дела Путин занимал два кресла: директора ФСБ и секретаря Совета безопасности РФ и, как вычислили аналитики, на него была возложена вся ответственность за решение «проблемы Скуратова».

Путин – выходец из Питера, оттуда был вынужден уехать в Москву, это произошло после провала Собчака на губернаторских выборах. В Москве он стал заместителем Бородина и уже из-под мохнатого крыла Пал Палыча пустился в высокий полет…

Вскоре стали известны еще кое-какие детали того, как против меня было возбуждено уголовное дело. Оказывается, ночью сотрудники ФСБ привезли Росинского в Кремль к Волошину, успешно заменившему Бордюжу в кресле главы администрации.

Тот продемонстрировал Росинскому пленку и дал проект постановления о возбуждении уголовного дела. Проект был совершенно безграмотный. Неведомо, кто мог его сочинить – вероятно, какой-то оперативник из МВД или ФСБ. В кабинете, кроме Волошина, находились Степашин и Путин.

– Берите материалы и идите в кабинет Татьяны Борисовны Дьяченко, – сказал Росинскому Волошин. – Он не занят. Если у вас возникнут какие-то трудности, имейте в виду, здесь находятся два заместителя Генерального прокурора России, они вам помогут.

Позже Росинский рассказывал Катышеву, что видел у подъезда две машины с номерами «АК», приписанными к прокуратуре. Скорее всего, это были машины Чайки и Демина. Ясно, что кремлевская администрация не пошла бы на возбуждение уголовного дела, если бы Чайка и Демин высказались против, но мои замы поддержали Волошина, и в результате возникло уродливое, с правовыми перекосами уголовное дело. Потом Степашин сказал мне:

– Не будьте так строги к Чайке и Демину. Им самим было предложено возбудить уголовное дело, но они отказались.

Не мог возбудить это дело Росинский, не имел права. Таким правом обладают только прокуроры субъекта Федерации – в данном случае, прокурор Москвы Герасимов, а также заместители Генерального прокурора. Росинский не мог возбудить дело не только против меня, а даже против рядового следователя в «лейтенантском» чине. Но, видать, придавленный своим собственным компроматом, – голубого цвета, – Росинский сделал то, чего не имел права делать.

Уголовное дело было возбуждено, как записано в постановление, по материалам ФСБ, а можно возбуждать только по материалам прокуратуры. Налицо процессуальное нарушение.

Материалы же в прокуратуру Москвы не поступали, они не зарегистрированы, а раз так, то они вообще не могли быть предметом рассмотрения для Росинского. Заявительницы, изображенные на злополучной видеопленке, не были предупреждены об ответственности за ложный донос. Все заявления – их вначале было три, одно датировано 23 марта, второе – 26-м, третье – 27 марта, написаны по сути одними и теми же фразами, на одной бумаге, с одними и теми же словесными оборотами, хотя писали их девушки вроде бы каждая самостоятельно и в разных концах Москвы. Налицо было очень грубое исполнение «умной» мысли, подкинутой кремлевским обитателям Чубайсом. Потом заявительниц стало больше, пять или шесть. Это что же выходит, они ждали, ждали, а затем в один прекрасный момент решили, что их жизни угрожает опасность и побежали за защитой в ФСБ?

Бред какой-то. Ясно было, что этих девушек подбирали специально, искали и нашли.

Генерал Баграев отметил, что при возбуждении уголовного дела был допущен целый букет нарушений. И как только Росинский – юрист в общем-то опытный – мог допустить их? Юрий Муратович Баграев даже высказал предположение, что Росинский допустил это с одной целью, чтобы дело можно было легко дезавуировать.

Но эта версия так и осталась версией, всем нам хочется думать о своих коллегах лучше, но не всегда это получается.

Первые дни после возбуждения уголовного дела были самые тяжелые. Надо отдать должное Госдуме – она активно поддержала меня. Были немедленно назначены слушания. В Госдуме хотели незамедлительно, прямо на следующий же день разобраться в происходящем. Позвонила Светлана Петровна Горячева – заместитель спикера, потом позвонил Анатолий Иванович Лукьянов… но решили вполне разумно: вначале надо чуть прийти в себя, остыть, а уж потом – разбираться.

И все равно это произошло гораздо раньше, чем предполагалось.

Все ожидали, что я буду на заседании Госдумы косить, что называется, налево и направо, рубить всех и вся, предоставлю лакомые материалы о коррупции в семье президента, но я не стал этого делать. Я понимал, что по отношению ко мне допущено вопиющее беззаконие, надо защищаться всеми средствами, которые у меня есть, но только не такими, опуститься до сведения счетов я не мог.

Одна газета написала, что я вел себя по отношению к президенту джентльменски, но он этого не заметил и вбросил на телевизионный канал пленку… Я видел лицо Алиева, которого показывали в тот же день по телевидению на саммите глав СНГ, видел, как Алиев смотрел на Бориса Николаевича, и думал: не дай бог гражданам нашей страны дожить до такого момента, чтобы вот так смотрели на своего президента.

Я уже не говорю о некоторых прошлых поступках президента, когда он дирижировал оркестром в Германии или мочился на колесо самолета в Штатах, в аэропорту Балтимоpa, – это позор, – но есть вещи пострашнее, поглубже и посерьезнее поверхностного позора.

Нет, бороться надо правовыми средствами. Я не имел права использовать во время выступления в Госдуме материал, который мне передали швейцарцы, это было бы использованием служебных документов в личных целях. Есть следственная тайна, есть прокурорская этика, есть служебная этика, в конце концов, – то самое, что я не имел права нарушать. Так что все обиды и эмоции я отставил в сторону и до разоблачений в своем выступлении в Госдуме не скатился.

Дали слово Герасимову. Он сказал, что документы, по которым было возбуждено уголовное дело, в прокуратуре Москвы не зарегистрированы, о ночных действиях Росинского он ничего не знал. Росинский действовал незаконно. Более того, все следственные действия, по Уголовно-процессуальному кодексу, должны проводиться до 22 часов, – в общем, здесь все было совершенно незаконно. Ну, разве может нормальное уголовное дело быть возбуждено в два часа ночи?

Что же касается материалов, то вообще имела место массовая фальсификация. Росинский возбудил дело только по кассете и одному заявлению без подписи и адресата, других документов, как выяснилось, у него не было, потом эти материалы якобы взяло себе ФСБ… И держали их фээсбэшники у себя в течение восьми дней. На самом же деле еще ничего не было, сотрудники ФСБ только готовили нужные бумаги, готовили поспешно и неквалифицированно… Например, подготовили справку по уголовным делам, что ведет Генпрокуратура по Егиазаряну, подготовили заключение по кассете, другие бумаги по поручениям, данным директором ФСБ Путиным 4 апреля. А потом кто-то из сотрудников поопытнее обратил внимание на дату и схватился за голову: ведь так быть не должно! Это же идет вразрез с законом! И даты под всеми поручениями были переправлены на 1 апреля. Бумаги даже перепечатывать не стали, поленились. Все это было выяснено на следствии.

Итак, в два часа ночи было возбуждено уголовное дело, в восемь утра Ельцин пригласил к себе Строева, Примакова, своих сотрудников, объявил о возбуждении уголовного дела и подписал указ о моей отставке. Возникает еще один невольный вопрос: как в промежуток с двух часов ночи до восьми утра, в нерабочее время были собраны все визы на такой указ? А виз надо было собрать очень много.

Есть и другое. Фээсбэшники датировали свои многостраничные справки 2 апреля… И тут тоже встает вопрос: в какой период, а точнее, в какой конкретный промежуток времени 2 апреля эти справки были составлены?

Если Росинский возбудил уголовное дело 2 апреля в два часа ночи, то времени для составления такой объемной справки было очень немного – всего два часа. С двенадцати ноль-ноль до двух. Сюда же, в это время, к слову, входит и время доставки бумаг с Лубянки в Кремль.

Все спешно подверстывалось под одну идею, под один замысел чубайсовский, дьяченковский, волошинский, а о деталях исполнения думать уже было некогда. В общем, ясно, что справки появились позже возбужденного дела и указания об их подготовке давались Путиным позднее.

Деятельность Волошина, Росинского, Степашина и Путина, конечно же, нужно рассматривать в общем контексте шантажа, обмана, грубейшего нарушения российских законов. Думаю, что не за горами день, когда уголовное дело будет возбуждено против тех, кто все это сфальсифицировал. Вот тогда-то всем сестрам и выдадут по серьгам.

Но вернемся к заседанию Госдумы. Степашин выступил бледно, бледнее всех. Он думал, что я буду оглашать материалы, компрометирующие президента и его семью, но я этого не сделал. Степашин рассказал, что он был в Швейцарии, встречался с Карлой дель Понте не только там, но и в Москве и она никаких материалов ему не передала.

Действительно, Степашин был в Швейцарии, его посылали туда специально, на разведку, – и, думаю, не только на разведку, – госпожа дель Понте встретила его очень холодно. Вначале она вообще не хотела встречаться с ним. Но в Швейцарию прилетела делегация Государственной Думы во главе с Геннадием Николаевичем Селезневым, и она приняла обоих.

На встрече Карла дель Понте, кстати, заявила, что единственный человек, с которым она находит общий язык в России, – это Скуратов, и недоумевала, почему же кремлевская власть ополчилась против Генпрокурора.

Когда же в марте 1999 года она прилетела в Москву, то Степашин вновь напросился к ней на встречу, но Карла дель Понте отказала ему в этом.

– Степашин – министр МВД, пусть и встречается с руководителями полицейских органов Швейцарии, – сказала она, но я попросил ее все же принять Степашина.

Накануне Степашин встречался с Ельциным и тот дал задание узнать все, что можно, о грозных документах, которые госпожа дель Понте привезла с собой.

Встреча состоялась…

Потом рассказывала мне, что на этой встрече Степашин чувствовал себя неуютно, практически его интересовал только один вопрос: получил ли Скуратов от нее документы, о которых сейчас так много говорят? И Карла дель Понте, понимая, чем может грозить мне ее положительный ответ, под какую лавину я мигом попаду, ответила Степашину отрицательно.

– Нет? – переспросил Степашин.

– Нет, – совершенно твердо ответила госпожа дель Понте.

Степашин не удержался, вздохнул облегченно. Карла дель Понте вздох этот засекла – слишком уж изменилось, сделалось счастливым лицо Степашина. Он сразу расцвел…

Поэтому он и сообщил на заседании Госдумы, что никаких сенсационных документов нет.

Кстати, Степашин не ожидал, что я буду выступать позднее его, и считал, что его выступление дезавуирует любой мой выпад в адрес Кремля.

После моего выступления посыпались вопросы. Очень едким был вопрос Жириновского. Касался он моей новой квартиры… Я невольно подумал про себя: «И это спрашивает человек, за которым числится полным-полно грехов, в том числе полно квартир, машин, прочего имущества? И это я слышу от человека, который с трудом ушел от двух уголовных дел? Одно – за драку в Госдуме, другое – за избиение журналистки. Мда-а…» Ответил же я Жириновскому, как мне кажется, спокойно… Ответил и на другие вопросы.

Степашину тоже пришлось отвечать на вопросы. Он совершенно не по-мужски начал педалировать на одно слабое, как ему казалось, место в моей жизни – на женскую тему. Ну и получил свое: депутатам его педалирование не понравилось.

После заседания он, как было отмечено, пробежал мимо журналистов расстроенный, потный, красный, не задержавшись ни на секунду. Похоже, боялся вопросов…

Путин же, потупив взор, утверждал на заседании Госудумы, что подлинность пленки установлена. Хотя на нынешний день проведено множество экспертных исследований и ни одно из них не идентифицировало меня на пленке.

Невольно приходит в голову мысль: слишком много у нас чиновников, которые за свою должность готовы предать, продать не только своего коллегу, друга, но и Россию. Увы, всю Россию…

Как бы там ни было, Государственная Дума поддержала меня. Я вновь получил положительный заряд и возможность немного перевести дыхание.