Первый бурятский ученый. В оке прошел час науки, посвященный доржи банзарову. Наука и «Черная вера»

Доржи́ Банза́ров (ок. 1822, Кутетуевский улус , Селенгинская степная дума, Забайкальская область , ныне Джидинский район Бурятии - , Иркутск) - первый бурятский учёный, получивший высшее образование западного образца. Известен рядом важных монголоведческих трудов.

Биография

Именем Доржи Банзарова названы улицы в городах: Улан-Удэ , Иркутск , Кяхта и Казань , селе Кырен (районном центре Тункинского района Республики Бурятия).

В год 170-летия, в 1992 году, по инициативе председателя колхоза имени XX партсъезда В. Д. Будаева был установлен памятный камень недалеко от родового гнезда Доржи Банзарова.

В декабре 2007 года администрация Джидинского района учредила премию имени Доржи Банзарова для особо одарённых, талантливых учащихся района, добившихся высоких результатов в различных областях деятельности.

24 января 2008 года постановлением правительства Республики Бурятия имя Доржи Банзарова присвоено Нижне-Ичётуйской средней общеобразовательной школе Джидинского района.

Библиография

Банзаров Д. Собрание сочинений / Отв. ред. Д. Б. Улымжиев; Предисл. В. Ц. Найдакова; РАН. Сиб. отд-ние. Бурят. ин-т обществ. наук. - 2-е изд., доп. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. - 240 с.; 30 см. - Библиогр.: с. 227-238. - 600 экз.

Литература

Ким Н. В. Доржи Банзаров. (Биографический очерк). Улан-Удэ, 1992.
Санжиев, Буянто Сайнцакович Доржи Банзаров: Изучение научного наследия. К 175-летию со дня рождения. Иркутск-Улан-Удэ, ОНЦ «Сибирь», 1998.
Выдающиеся бурятские деятели (17-нач.20в.): Вып. 2. Ч. 1. Улан-Удэ, Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2001. ISBN 5852132659
Нанзатова Э. П., Дамбаева Ж. Д.-Ж. Из сокровищницы бурятских мыслителей// Учебное пособие. Бурятский государственный университет. Улан-Удэ, 2003

Художественная литература

Ч. Цыдендамбаев . Доржи, сын Банзара. Серия: Библиотека сибирского романа. Новосибирское книжное издательство, 1961 г. 424 стр. Тираж: 75000 экз.

Примечания

Напишите отзыв о статье "Банзаров, Доржи"

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Ссылки

Банзаров Доржи // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
. Энциклопедия Забайкалья . Проверено 21 августа 2009. .
. Бичуриана . Проверено 22 августа 2009. .

Отрывок, характеризующий Банзаров, Доржи

Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d"Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d"avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.

Происходил из бурят-казаков. Отец - отставной пятидесятник Ашебагатского казачьего полка Банзар Борхонов.

В 1833 году окончил Николаево-атаманское училище. С 1833 года до сентября 1835 года учился в Троицкосавске, в Русско-монгольской школе. Отправлен на учёбу в Казанскую гимназию. 25 января 1836 года зачислен в первый класс гимназии. В июне 1842 года окончил гимназию с золотой медалью и правом поступить в университет.

В сентябре 1842 года поступил в Казанский университет на философский факультет, имевший восточный разряд.

5 июня 1846 года окончил Казанский университет. В университете изучал восточные языки: монгольский, калмыцкий, маньчжурский, санскрит, турецкий. Свободно читал на немецком, английском, французском и латинском языках. Был учеником Осипа Михайловича Ковалевского, одного из основателей научного монголоведения. Защитил диссертацию на степень кандидата татаро-монгольской словесности.

В 1846 году в «Ученых записках Казанского университета» опубликовал труд «Чёрная вера, или Шаманство у монголов».

В 1847-1849 годах Банзаров вёл научные исследования в Азиатском музее Санкт-Петербурга. Избран членом-корреспондентом Русского археологического общества. В 1848 году опубликовал работу «Пайцзе, или металлические дощечки с повелениями монгольских ханов».

В 1848 - 1850 годах работал в Казани. Учился документооборту в канцелярии Казанской губернии.

В 1850-1855 годах служил в Иркутске чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве-Амурском. Жил в Кяхте и Чите. В Верхнеудинске работал по следственным делам. В этот период Банзаров опубликовал труд «Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингис-Хана» (1851), посвящённый интерпретации надписи на «Чингисовом камне».

В 1851 году избран членом-корреспондентом Сибирского отдела Русского географического общества. Выполнял поручения ВСОРГО.

Дань памяти

1947 году именем Доржи Банзарова назван Бурятский педагогический институт, ныне - Бурятский государственный университет.

В 1957 году перед зданием института был установлен памятник работы скульпторов А. Р. Вампилова и А. И. Тимина.

Именем Доржи Банзарова названы улицы в городах: Улан-Удэ, Иркутск, Кяхта и Казань, селе Кырен (районном центре Тункинского района Республики Бурятия).

Библиография

Банзаров Д. Собрание сочинений / Отв. ред. Д.Б. Улымжиев; Предисл. В. Ц. Найдакова; РАН. Сиб. отд-ние. Бурят. ин-т обществ. наук. – 2-е изд., доп. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. – 240 с.; 30 см. – Библиогр.: с. 227-238. – 600 экз.

Доржи Банзаров родился в марте 1822 г. в бурятском улусе Ичетуй, в долине реки Джиды. Он был пятым сыном в семье, которого нарекли Доржи (алмаз). Отец его Банзар Боргонов занимался скотоводством, вел кочевой образ жизни и принадлежал к казачьему сословию.

В 1833 г. в городе Троицкосавске, что в 4 верстах от знаменитой торговой слободы Кяхты, открылась русско-монгольская школа. Это была специальная трехлетняя школа для подготовки детей бурятских казаков к службе писарями, переводчиками и урядниками в Троицкосавском пограничном правлении и в четырех бурятских казачьих полках, сформированных еще в XVIII в. для охраны совместно с русскими казаками государственной границы в Забайкалье. Принимали туда преимущественно детей казачьих старшин в возрасте от 10 до 12 лет. В течение всего учебного года, длившегося с сентября по май, они жили в пансионате, и их содержание полностью ложилось на самих казаков. Этой школе и предстояло стать первой ступенью лестницы, ведущей к вершине знаний.

В возрасте 11 лет Доржи был отдан в эту школу. Занятия проходили шесть дней в неделю по четыре урока в день (урок длился полтора часа), по средам и субботам занимались по одному часу воинскими упражнениями. Помимо общих для них учебных предметов (чтение и чистописание на русском языке, русская грамматика, арифметика, отечественная география, история и рисование) детей учили читать и писать по-монгольски, христианское вероучение на уроках богословия заменили основами ламаизма, вводились занятия по воинским упражнениям.

В декабре 1835 г. четверо лучших учеников русско-монгольской школы были направлены в Казань для продолжения обучения в гимназии, среди них был и Доржи, который расставался с родным краем на долгие 15 лет, а остальные - навсегда. Гимназия, в которой предстояло учиться Банзарову и его товарищам, считалась старейшей в стране, она открылась еще в 1758 году в составе Московского университета. Режим внутреннего распорядка гимназии был суров. Ученики, проживавшие в гимназических пансионатах, вставали в пять часов утра. После завтрака они шли в учебный корпус и с 9 до 12 часов занимались на уроках. Затем до 3 часов отдыхали и снова садились за парты. С 3-х до 9 часов занимались приготовлением уроков на следующий день, и после ужина в 10 часов ложились спать. Большое внимание уделялось языкам. Доржи изучал следующие языки: монгольский, тюркский, латынь, английский, тибетский, турецкий, французский, татарский языки. Когда пришло время сдавать выпускные экзамены, кроме языков предстояло сдавать риторику, логику, историю русской литературы, арифметику, всеобщую и русскую историю, всеобщую и русскую географию, космографию, всеобщую и русскую статистику. И в июне 1842 г. Банзаров, блестяще сдав все экзамены, с золотой медалью окончил гимназию.

После этого, он поступает на восточное отделение Казанского университета. Распорядок дня в университете был таков: лекции начинались в 9 часов утра и заканчивались в 2 часа дня. Затем – обеденный перерыв до 4 часов. После перерыва музыка, танцы, рисование до 6 часов. Еще, будучи студентом, Д. Банзаров обнаружил склонность к научной работе. Он написал «Всеобщую географию» на монгольском языке и «Грамматику монгольского языка», перевел с французского языка на монгольский «Странствование китайского буддиста IV века по имени Фа-Сян», с маньчжурского перевел «Путешествие Тумешеня» и другие переводы. В 1846 г. Д. Банзаров окончил Казанский университет со степенью кандидата за представленную им диссертацию «Черная вера или шаманство монголов». В то время это был первый и единственный труд, специально посвященный происхождению шаманства.

Через год Банзаров выезжает в Петербург хлопотать об исключении из казацкого сословия, так как по существовавшему тогда положению, будучи казаком он должен был прослужить в армии 25 лет. Решение этого вопроса задерживает его в столице. Это время он использовал весьма плодотворно для пополнения и углубления своих знаний, занимался в публичной библиотеке и Азиатском музее Академии наук. В Петербурге Д. Банзаров написал и опубликовал пять исследовательских работ, в том числе две статьи на немецком языке «О двух среднеазиатских алфавитах» и «Разъяснение одной монгольской надписи». В 1949 г. вышел указ Сената власти (который фактически лишил его возможности заниматься наукой) о переводе Д. Банзарова на казачью службу. Его отправили в Иркутск чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири. Служебные обстоятельства складывались таким образом, что ему приходилось часто и надолго выезжать в отдаленные уезды и бурятские степные думы. Власти не давали ему возможности заниматься любимым делом и превратили талантливого ученого в чиновника, обязанного «производить следствия о злоупотреблениях». Давали знать о себе болезни. Годы жизни и учебы на казенном содержании в гимназии и университете не прошли бесследно для Банзарова. Умер ученый в 1855 г. в возрасте 33-х лет в полном расцвете творческих сил. Похоронили Банзарова на иркутском кладбище близ Рабочедомской слободы.

Для своего времени он был человеком необычной и даже уникальной судьбы. Выходец из низов, он благодаря благоприятному стечению обстоятельств и исключительной природной одаренности сумел получить недоступное для массы его сородичей гимназическое, а затем и университетское образование. Блестящий ученый, свободно владевший несколькими европейскими и восточными языками, исследователь древностей Востока, Банзаров многое сделал во славу отечественного востоковедения. Его имя носило старейшее высшее учебное заведение – Бурятский государственный педагогический институт, улицы в г. Улан-Удэ и Кяхте. Возле Бурятского государственного университета на прямоугольном бетонном постаменте установлена бронзовая фигура Д. Банзарова в полный рост по проекту заслуженного деятеля искусств РСФСР Тимина А.И. В правой полусогнутой руке ученый держит раскрытую книгу, в левой – перо. В верхней части постамента – мраморная доска с текстом: «Первому бурятскому ученому Доржи Банзарову (1822-1855)».

Доржи Банзаров

Банзаров Доржи (ок. 1822-1855) - востоковед, первый бурятский ученый. Родился в семье бурятского казака в Кутетуевском улусе Забайкальской области (ныне Джидинский аймак Бурятятской АССР). В 1846 году окончил Казанский университет, где был учеником О. М. Ковалевского. В 1847-1848 годы провел свыше полугода в Петербурге, где занимался научными исследованиями в Азиатском музее, дружески общаясь с передовыми учеными-востоковедами. В 1850-1855 годы служил чиновником особых поручений в Иркутске. Во время разъездов по Сибири завязал знакомство с декабристами. Н. А. Бестужев написал его портрет. Научное наследие Банзарова составляют 15 печатных работ и 3 рукописи. Основной труд Банзарова - "Черная вера, или шаманство у монголов" (1846), явился первой научной работой о шаманизме, в которой Банзаров показал, что монгольское шаманство является древним религиозном культом монголов, возникшим независимо от какой бы то ни было другой религии; эта работа Банзарова и его специальные статьи по историко-филологическим и эпиграфическим вопросам отличаются тщательностью изучения монгольских письменных памятников и являются образцами филологического исследования. Именем Банзарова назван (1947) Бурятский педагогический институт в Улан-Удэ.

Н. П. Шастина. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 2. БААЛ - ВАШИНГТОН. 1962.

Банзаров, Доржи (ок. 1822, Кутетуевский улус Забайкальской губ. - 23 или 25.02.1855, Иркутск) - первый бурятский ученый-востоковед. Из семьи казака-бурята . В 1842 году окончил с золотой медалью Казанскую гимназию, в 1846 году - философский факультет Казанского университета, где изучал восточные языки. Ученик О. М. Ковалевского. Выпускная работа Банзарова «Черная вера, или Шаманство у монголов» (См. см. Шаманизм . - Ред.) стала первым научным трудом о шаманизме. В 1847-1848 годы Банзаров жил в Петербурге, занимаясь в Азиатском музее АН исследованиями истории народов Центральной Азии, их быта, письменности и верований. В 1848 году стал членом-корреспондентом Археологического общества. В 1848-1850 годы Банзаров работал в канцелярии Казанской губернии, в 1850-1855 годы служил чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири. Изучал быт и культуру народов Южной Сибири, опубликовал труд «Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингисхана» (1851). В 1851 году избран членом-корреспондентом Сибирского отдела Русского географического общества. Автор «Всеобщей географии» и «Монгольской грамматики» на монгольском языке. Именем Банзарова в 1947 году был назван Бурятский педагогический институт в Улан-Удэ.

В. Л. Телицын.

Российская историческая энциклопедия. Т. 2. М., 2015, с. 303-304.

Банзаров Дордже (1822-1855) - бурятский ученый-этнограф и востоковед. Основные научные труды: «Черная вера, или Шаманство у монголов» (Казань, 1946), «Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингис-Хана» (1851), «Банзаров Д. Собрание сочинений» (Улан-Удэ, 1997). По поводу фундаментального труда Банзарова историк Гумилёв в главе «Черная вера» в книге «Поиски вымышленного царства» пишет следующее: «Наиболее подробное описание древней религии монголов сделано ученым-бурятом Д. Банзаровым, изложившим взгляды бурятских язычников в XIX в. Он снабдил свое сочинение большим количеством блестящих исторических экскурсов и в заключение сделал вывод: «так называемая шаманская религия, по крайней мере у монголов, не могла произойти от буддизма или какой- либо веры». По его мнению, «черная вера монголов произошла из того же источника, из которого образовались многие древние религиозные системы; внешний мир - природа, внутренний мир - дух человека и явления того и другого - вот что было источником черной веры». Согласно описанию Банзарова, черная вера заключается в почитании неба, земли, огня, второстепенных богов - тенгри и онгонов, душ умерших людей. Роль шамана, по Банзарову, заключается в том, что он «является жрецом, врачом и волхвом или гадателем» («Поиски вымышленного царства», 272). Далее Гумилёв упоминает исследование Н. Веселовского о монгольской религии XIII века, проведенное на основании письменных источников. При сопоставлении двух работ Гумилёв приходит к выводу, что и Банзаров, и Веселовский делают одну и ту же ошибку, смешивая в одно целое культ природы, магию, приметы и экстатические манипуляции шаманских медиумов, то есть принимают исторически сложившийся синкретизм за догматику положительной религии. Банзаров, по мнению Гумилёва, «верный предвзятому мнению об автохтонности «черной веры», смешивает в одно религиозные понятия хуннов III века до н. э., тюрок VI века н. э., монголов XIII века и бурят XIX века... эти различные культы увязать в единую систему невозможно» (там же, 273). Таким образом, Гумилёв констатирует, что обе работы не удовлетворительны, главным образом со стороны метода. «При рассмотрении религии в историческом аспекте, - пишет Гумилёв, - важны не психологические основы религиозности, а символ веры или ответ на вопрос: «Какому Богу веруешь?», т. е. принцип историко-культурной классификации» (там же, 273).

Цитируется по изд.: Лев Гумилев. Энциклопедия. / Гл. ред. Е.Б. Садыков, сост. Т.К. Шанбай, - М., 2013, с. 82-83.

Далее читайте:

Историки (биографический указатель).

Сочинения:

Собр. соч. 2-е изд. М., 1997.

Собр. соч., М., 1955 (имеется биографич. очерк и библиография лит-ры о Банзарове);

Черная вера, или шаманство у монголов и др. статьи, изд. Г. Потанина, СПБ, 1891.

Литература:

Банзаровские чтения, посвященные 170-летию со дня рождения Д. Банзарова. Улан-Удэ, 1992;

Ким Н. В. Доржи Банзаров. Биографический очерк. Улан-Удэ, 1992;

Савельев Л. О жизни и трудах Доржи Банзарова. СПб., 1855;

Тезисы докладов Международной научной конференции «Банзаровские чтения-2», посвященной 175-летию со дня рождения Д. Банзарова. Улан-Удэ, 1997; Цыдендамбаев Ч. Доржи, сын Банзара. М., 1981.

Савельев П. С., О жизни и трудах Д. Банзарова, СПБ, 1855;

Петров Л. A., Д. Банзаров. Первый бурят-монг. ученый, Улан-Удэ, 1943;

К столетию со дня смерти Д. Банзарова. (Мат-лы науч. сессий и статьи), Улан-Удэ, 1955.

Происходил из бурят-казаков. Отец — отставной пятидесятник Ашебагатского казачьего полка Банзар.

В 1833 году окончил Николаево-атаманское училище. С 1833 года до сентября 1835 года учился в Троицкосавской русско-монгольской школе. Отправлен на учёбу в Казанскую гимназию. 25 января 1836 года зачислен в первый класс гимназии.

В июне 1842 года окончил гимназию с золотой медалью и правом поступить в университет.
В сентябре 1842 года поступил в Казанский университет на философский факультет, имевший восточный разряд.

Был учеником Осипа Михайловича Ковалевского, одного из основателей научного монголоведения. Защитил диссертацию на степень кандидата татаро-монгольской словесности.

В 1847—1849 годах Банзаров вёл научные исследования в Азиатском музее Санкт-Петербурга. Избран членом-корреспондентом Русского археологического общества. В 1848 году опубликовал работу «Пайцзе, или металлические дощечки с повелениями монгольских ханов».
В 1848—1850 годах работал в Казани. Учился документооборту в канцелярии Казанской губернии.
В 1850—1855 годах служил в Иркутске чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве-Амурском. Жил в Кяхте и Чите.

В Верхнеудинске работал по следственным делам. В этот период Банзаров опубликовал труд «Объяснение монгольской надписи на памятнике князя Исунке, племянника Чингис-Хана» (1851), посвящённый интерпретации надписи на «Чингисовом камне».
В 1851 году избран членом-корреспондентом Сибирского отдела Русского географического общества. Выполнял поручения ВСОРГО.

Во время разъездов по Сибири завязал знакомство с декабристами; Н. А. Бестужев написал его портрет.

В 1947 году именем Доржи Банзарова назван Бурятский педагогический институт, ныне — Бурятский государственный университет.
В 1957 году перед зданием института был установлен памятник работы скульпторов А. Р. Вампилова и А. И. Тимина.

Именем Доржи Банзарова названы улицы в городах: Улан-Удэ, Иркутск, Кяхта и Казань, селе Кырен (районном центре Тункинского района Республики Бурятия).
В год 170-летия, в 1992 году, по инициативе председателя колхоза имени XX партсъезда В. Д. Будаева был установлен памятный камень недалеко от родового гнезда Доржи Банзарова.

11 июня 2010 года в рамках празднования 75-летия Джидинского района на месте родовой усадьбы первого бурятского ученого установлен памятник работы скульптора Геннадия Васильева. Инициатором создания памятника выступил Матвей Чойбонов, видный религиозный и общественный деятель Бурятии, генерал казачьих войск. Средства собирали всем миром. Помогали предприниматели Бурятии, Иркутской области, Забайкальского края, жители района.

Памятник создан бурятским скульптором Геннадием Васильевым. Скульптура из искуственного камня, высотой 2,5 метра. Постамент построен жителями села Нижний Ичетуй.

Доржи Банзаров изображен в иркутский период его жизни, в правой руке держит перо, в левой раскрытую книгу. На мраморной плите золотыми буквами высечена надпись: “Выдающемуся сыну бурятского народа, первому бурятскому ученому Доржи Банзарову, 1822-1855 гг., от благодарных земляков”. В конце надписи расположено четверостишье народного поэта Бурятии Баира Дугарова.