Чарушин е иллюстрации к произведениям обезьянки. Рассказы о животных
Сидит Михайло Иванович по горло в воде, только голова сухая из воды торчит, как пень. Башка у него громадная, мохнатая, с мокрой бородой. Он её то на один бок наклонит, то на другой: рыбу высматривает. А вода совсем прозрачная, мне медведя всего видно, как он там орудует лапами, и туловище медвежье вижу. К туловищу шерсть прилипла, и тело у медведя кажется не по голове. Головастый он такой получается. Маленький и головастый. Сидит этот медведь. И вдруг что-то лапами стал в воде хватать. Вижу - достаёт рыбу-горбушу. Прикусил он горбушу и... сел на неё. Зачем это он, я думаю, на рыбу-то сел? Сел и сидит в воде на рыбе. Да ещё и проверяет лапами: тут ли, под ним ли? Вот плывёт мимо вторая рыба, и её медведь поймал. Прикусил и тоже на неё садится. А когда садился, так, конечно, привстал. И первую рыбу течением из-под него утащило. Мне-то сверху всё видно, как эта горбуша покатилась по дну. А медведь как рявкнет! Потерялась рыба. Ах ты! Непонятно ему, бедняге, что такое с его запасом делается, …Евгений Чарушин
Советский график, скульптор и писатель. Сын архитектора И. А. Чарушина. Википедия
Родился11 ноября 1901 г., Киров, Российская империя
Умер18 февраля 1965 г. (63 года), Санкт-Петербург, РСФСР, СССР
Рассказы Евгения Чарушина
Про зайчат
Однажды на даче ко мне прибежал Никита и кричит:
— Папа, отдай кроликов! Папа, отдай кроликов!
А я не понимаю, каких кроликов ему отдать. И отдавать я никого не собираюсь, и кроликов у меня нет.
— Да что ты, Никитушка, — говорю, — что с тобой?
А Никита прямо плачет: отдай да отдай ему кроликов.
Тут пришла мама и всё мне рассказала. Оказывается, деревенские ребята принесли с лугов двух зайчат: они их на сенокосе поймали. А Никита всё перепутал. Надо было сказать: «Возьми зайчат», а он говорит: «Отдай кроликов».
Взяли мы зайчат, стали они у нас жить.
Ну и славные были зайчата! Этакие мохнатые шарики! Уши врозь, глаза коричневые, большие. А лапки мягкие-мягкие — будто зайчата в валеночках ходят.
Захотели мы зайчат покормить. Дали им травы — не едят. Налили молока в блюдце — и молоко не пьют… Сыты, что ли?
А спустили их на пол — они шагу никому не дают ступить. Прямо наскакивают на ноги. Тычутся мордочками в сапоги и лижут их… Должно быть, ищут мать-зайчиху.
Видно, голодные, а есть не умеют. Сосунки ещё.
Тут в комнату пришёл Томка, наш пёс. Тоже захотел посмотреть на зайчат. Они, бедняжки, на Томку наскочили, лезут на него… Томка зарычал, огрызнулся и убежал.
Как же нам накормить зайчат? Ведь они, бедняги, умрут с голоду.
Думали мы, думали, и придумали, наконец. Пошли мы искать им кормилицу-кошку.
Кошка лежала на лавке у соседнего дома, кормила своих котят. Она такая пёстрая, расписная, даже нос у неё разноцветный.
Притащили мы кошку к зайчатам, она как зафыркает на них, как заворчит басом, чуть не воет. Да ну её!
Пошли мы другую кормилицу искать.
Видим, на завалинке лежит кошка, вся чёрная, с белой лапой. Мурлычет кошка, нежится на солнышке… А как взяли да подложили к ней зайчат, она сразу же все когти выпустила и ощетинилась. Тоже не годится в кормилицы! Отнесли мы её обратно.
Стали третью кошку искать.
Уж в самом конце деревни нашли. На вид такая хорошая, ласковая. Только эта ласковая-то чуть-чуть наших зайчат не съела. Как увидела их, вырвалась из рук да как бросится на зайчат, как на мышей.
Насилу мы её оттащили и за дверь выбросили.
Наверное, наши зайчата так и умерли бы с голоду, если бы, на наше счастье, не нашлась ещё одна кошка — четвёртая. Она сама к нам пришла. А пришла потому, что котят искала. У неё котята умерли, и она по всей деревне ходила и искала их… Рыженькая такая, худая; мы накормили её, напоили и уложили на подоконник и принесли к ней зайчат. Сперва одного зайчонка, потом и другого.
Сунулись к ней зайчата и сразу присосались, даже зачмокали — нашли молоко!
А кошка сначала задёргалась, забеспокоилась, а потом вылизывать их стала — и даже песенку замурлыкала.
Значит, всё в порядке.
Много дней кормила кошка зайчат.
Лежит с ними на подоконнике, а народ останавливается у окошка, смотрит:
— Вот так чудо, кошка зайцев кормит!
Потом зайчата подросли, научились сами есть траву и убежали в лес. Им там вольнее жить.
А кошка завела себе настоящих котят.
Медвежонок
Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку — бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью и ростом — кто побольше, кто поменьше.
Самый маленький — самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазают, барахтаются, кричат, пыхтят — мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему.
Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит. Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие — два вершка пролезет, на вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше — никак. Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит — вниз съезжает.
Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит — лапы отдыхают.
Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит.
Медвежишко успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал.
Орёт во всё горло, надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле — у клетки метла стояла.
Полез мишка по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы его по голове ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу. Так вывозились, что никакой масти не узнаешь — все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
Чарушин Е. И. Дом Детские стихи --Фет А.А. --Басни Крылова --Э.Успенский --Милн А. А. --И.А.Бунин --Яков Аким --Стихи о лесе --Берестов В. Д. --Плещеев А. Н. --Г. Сапгир --Тургенев И. С. --Стихи про Зиму --М.Ю.Лермонтов --Г. Граубин --Твардовский Александр --Борис Заходер --Стихи про маму --Стихи про детский сад --Стихи о Весне --Сергей Есенин --Н.А.Некрасов --Стихи про осень --Василий Жуковский --Демьянов И. --Стихи для детей 5, 6, 7 лет --Стихи о лете --Ирина Токмакова --Юнна Мориц --Стихи для детей 3, 4 лет --Козьма Прутков --Виктор Лунин --Тютчев Ф. И. --Константин Бальмонт --Даниил Хармс Детские рассказы --Марина Дружинина --Пивоварова Ирина --Михаил Зощенко --Ю. Коваль --Николай Носов --Астрид Линдгрен --Ушинский К. Д. --Тургенев И. С. --В.Катаев --Чарушин Е. И. --К.Г.Паустовский --Чехов А. П. --Сергей Михалков --Агния Барто --Рыбаков А. --Толстой Л. Н. --Валентина Осеева --М.Ю.Лермонтов --Михаил Пришвин --Чарская Л. А. --В. Драгунский --Аркадий Гайдар --Виталий Бианки --Житков Борис --Василий Шукшин --Валерий Медведев --Александр Куприн --Белов Василий --Тамара Крюкова --Лев Кассиль --Хармс Даниил --Владимир Железников --Анатолий Алексин --Аксаков С. Т. --Воронкова Любовь --Владимир Богомолов --Сотник Юрий --Всеволод Гаршин Сказки --Бажов П. П. --Сказки Пушкина --Одоевский В. Ф. --Шарль Перро --А. Волков --Чуковский --Ю. Олеша --Толстой А. Н. --Братья Гримм --Салтыков-Щедрин М.Е. --Русские народные --Даль В.И. --Маршак С. --Редьярд Киплинг --Мамин-Сибиряк --Кэрролл Льюис --Милн А. А. - Винни-Пух --М. Пляцковский --Джанни Родари --Сутеев В. Г. --Н. Сладков --Оскар Уайльд --Л.А. Чарская --П. Ершов --Андерсен Г.Х. --Сказки для малышей --Евгений Пермяк --Феликс Зальтен. Бемби --Софья Прокофьева --Гаршин Всеволод Детская музыка --Классическая музыка для детей. ---И.С. Бах ---А. Л. Вивальди ---В.А. Моцарт ---П.И. Чайковский ("Щелкунчик") ---П.И. Чайковский. "Времена года" ---Иоганн Штраус ---Музыка дня и ночи ---Baby Einstein - Baby Bach ---Baby Einstein - Baby Beethoven ---Baby Einstein - Baby Mozart ---Baby Einstein - Holiday Classics ---Baby Einstein - Travelling Melodies --Детские песни --Детские минусовки --Тексты детских песен --Колыбельные песни ---Колыбельные для Вашего малыша ---Мамины колыбельные ---Мамины колыбельные (голос) ---Колыбельные Sweet Dreams Tonight ---Sleepy Baby - колыбельные мелодии Раскраски --Раскраски для малышей --София Прекрасная --Весёлые паровозики --Феи: Тайна зимнего леса --Монстр Хай / Monster High --Покойо --СамСам --Динь-Динь / Tinker Bell --Star Wars / Звёздные Войны --Ким Пять-с-Плюсом --Moxie Girlz --Феи: Легенда о чудовище --Барби и три мушкетёра --Гарри Потер --Барашек Шон --Медвежонок Паддингтон --"Дом" (Home) мультфильм Поделки --Поделки из шишек --Поделки из желудей --Поделки из ракушек --Поделки из яичной скорлупы --Поделки из бумаги ---Бумажные куклы ---Фигурки из бумаги ----Принцессы Диснея ----Мстители ----Гадкий Я ----Холодное сердце --Поделки из пластилина --Поделки из природных материалов --Поделки из солёного теста --Поделки из пластиковых бутылок Магазин игрушек
Интересные истории Евгения Чарушина о животных, о птицах. Рассказы об умном вороне, о волчёнке, о преданном бульдоге.
Рассказы для внеклассного чтения в 1-4 классах.
Евгений Чарушин. Волчишко
Жил в лесу волчишко с матерью.
Вот как-то раз ушла мать на охоту.
А волчишку поймал человек, сунул его в мешок и принёс в город. Посреди комнаты мешок положил.
Долго не шевелился мешок. Потом забарахтался в нём волчишко и вылез. В одну сторону посмотрел — испугался: человек сидит, на него смотрит.
В другую сторону посмотрел — чёрный кот фыркает, пыжится, самого себя вдвое толще, еле стоит. А рядом пёс зубы скалит.
Совсем забоялся волчишко. Полез в мешок обратно, да не влезть — лежит пустой мешок на полу, как тряпка.
А кот пыжился, пыжился да как зашипит! Прыгнул на стол, блюдце свалил. Разбилось блюдце.
Пёс залаял.
Человек закричал громко: «Ха! Ха! Ха! Ха!»
Забился волчишко под кресло и там стал жить-дрожать.
Кресло посреди комнаты стоит.
Кот со спинки кресла вниз посматривает.
Пёс вокруг кресла бегает.
Человек в кресле сидит — дымит.
А волчишко еле жив под креслом.
Ночью человек уснул, и пёс уснул, и кот зажмурился.
Коты — они не спят, а только дремлют.
Вылез волчишко осмотреться.
Походил, походил, понюхал, а потом сел и завыл.
Пёс залаял.
Кот на стол прыгнул.
Человек на кровати сел. Замахал руками, закричал. А волчишко опять под кресло залез. Стал тихонечко там жить.
Утром ушёл человек. Молока налил в плошку. Стали кот с собакой молоко лакать.
Вылез из-под кресла волчишко, подполз к двери, а дверь- то открыта!
Из двери на лестницу, с лестницы на улицу, с улицы по мосту, с моста в огород, из огорода в поле.
А за полем стоит лес.
А в лесу мать-волчиха.
А теперь волчишко вот каким стал волком.
Евгений Чарушин. Яшка
Я ходил по зоосаду, устал и сел отдохнуть на лавочку. Передо мной была клетка вольера, в которой жили два больших чёрных ворона — ворон и ворониха. Я сидел, отдыхал и покуривал. И вдруг один ворон подскочил к самой решётке, посмотрел на меня и сказал человеческим голосом:
— Дай Яше горошку!
Я даже сначала испугался и растерялся.
— Чего, — говорю, — чего тебе надо?
— Горошку! Горошку! — закричал снова ворон. — Дай Яше горошку!
У меня в кармане никакого гороха не было, а было только целое пирожное, завёрнутое в бумагу, и новенькая, блестящая копеечка. Я бросил ему сквозь прутья решётки копейку. Яша взял денежку своим толстым клювом, ускакал с ней в угол и засунул в какую-то щёлку. Я отдал ему и пирожное. Яша сначала покормил пирожным ворониху, а потом сам съел свою половину.
Какая интересная и умная птица! А я-то думал, что только одни попугаи могут выговаривать человеческие слова. И там же, в зоосаду, я узнал, что можно научить говорить и сороку, и ворону, и галку, и даже маленького скворца.
Говорить их учат так.
Надо посадить птицу в маленькую клетку и обязательно прикрыть платком, чтобы птица не развлекалась. А потом, не торопясь, ровным голосом повторять одну и ту же фразу — раз двадцать, а то и тридцать. После урока надо птицу угостить чем-нибудь вкусным и выпустить в большую клетку, где она всегда живёт. Вот и вся премудрость.
Этого ворона Яшу так и учили говорить. И на двадцатый день учения, как только его посадили в маленькую клетку и закрыли платком, он хрипло сказал из-под платка по-человечески: «Дай Яше горошку! Дай Яше горошку!» Тут ему горошку и дали. — Кушай, Яшенька, на здоровье.
Наверное, очень интересно держать у себя такую говорящую птицу. Пожалуй, я куплю себе сороку или галку и научу её говорить.
Евгений Чарушин. Верный трой
Сговорились мы с приятелем побегать на лыжах. Зашёл я за ним утром. Он в большом доме живёт — на улице Пестеля.
Вошёл я во двор. А он увидел меня из окна и машет рукой с четвёртого этажа.
— Жди, мол, сейчас выйду.
Вот я и жду на дворе, у двери. Вдруг сверху кто-то как загремит по лестнице.
Стук! Гром! Тра-та-та-та-та-та-та-та-та-та! Деревянное что-то стучит-трещит по ступенькам, как трещотка какая.
«Неужели, — думаю, — это приятель мой с лыжами да с палками свалился, ступеньки пересчитывает?»
Я поближе к двери подошёл. Что же там по лестнице катится? Жду.
И вот смотрю: выезжает из дверей пятнистая собака — бульдог. Бульдог на колёсиках.
Туловище у него прибинтовано к игрушечному автомобильчику — грузовичок такой, «газик».
А передними лапами бульдог по земле ступает — бежит и сам себя катит.
Морда курносая, морщинистая. Лапы толстые, широко расставленные. Выехал он из дверей, посмотрел сердито по сторонам. А тут рыжая кошка двор переходила. Как бросится за кошкой бульдог — только колёса подпрыгивают на камнях да ледяшках. Загнал кошку в подвальное окно, а сам ездит по двору — углы обнюхивает.
Тут я вытащил карандаш и записную книжку, уселся на ступеньке и давай его рисовать.
Вышел мой приятель с лыжами, увидел, что я собаку рисую, и говорит:
— Рисуй его, рисуй, — это не простой пёс. Он из-за храбрости своей калекой стал.
— Как так? — спрашиваю.
Погладил мой приятель бульдога по складкам на загривке, конфету ему в зубы дал и говорит мне:
— Пойдём, я тебе по дороге всю историю расскажу. Замечательная история, ты прямо и не поверишь.
— Так вот, — сказал приятель, когда мы вышли за ворота, — слушай.
Зовут его Трой. По-нашему это значит — верный.
И правильно его так назвали.
Ушли мы как-то раз все на службу. У нас в квартире все служат: один учителем в школе, другой на почте телеграфистом, жёны тоже служат, а дети учатся. Ну вот, ушли мы все, а Трой один остался — квартиру сторожить.
Выследил какой-то вор-ворище, что пустая у нас осталась квартира, вывернул замок из двери и давай у нас хозяйничать.
У него с собой мешок был громадный. Хватает он всё, что попало, и суёт в мешок, хватает и суёт. Ружьё моё в мешок попало, сапоги новые, учительские часы, бинокль Цейса, валенки ребячьи.
Штук шесть пиджаков, да френчей, да курток всяких он на себя натянул: в мешке уже места, видно, не было.
А Трой лежит у печки, молчит — вор его не видит.
Такая уж у Троя привычка: впустить он кого угодно впустит, а вот выпустить — так нет.
Ну вот, обобрал вор всех нас дочиста. Самое дорогое, самое лучшее взял. Уходить ему пора. Сунулся он к двери...
А в дверях Трой стоит.
Стоит и молчит.
А морда у Троя — видал какая?
А груд ища-то!
Стоит Трой, насупился, глаза кровью налились, и клык изо рта торчит.
Вор так и прирос к полу. Попробуй уйди!
А Трой ощерился, избочился и боком стал наступать.
Тихонько подступает. Он всегда так врага запугивает — собаку ли, человека ли.
Ворюга, видно, от страха, совсем обалдел, метаться на
чал без толку, а Трой на спину ему прыгнул и все шесть пиджаков на нём разом прокусил.
Ты знаешь, как бульдоги мёртвой хваткой хватают?
Глаза закроют, челюсти захлопнут, как на замок, да так и не разожмут зубов, хоть убей их тут.
Мечется вор, об стены спиной трётся. Цветы в горшках, вазочки, книги с полок сбрасывает. Ничего не помогает. Висит на нём Трой, как гиря какая.
Ну, догадался наконец вор, вывернулся он как-то из своих шести пиджаков и весь этот куль вместе с бульдогом раз за окно!
Это с четвёртого-то этажа!
Полетел бульдог головой вниз во двор.
Жижа в стороны брызнула, картошка гнилая, головы селёдочные, дрянь всякая.
Угодил Трой со всеми нашими пиджаками прямо в помойную яму. До краёв была завалена в этот день наша помойка.
Ведь вот какое счастье! Если бы о камни он брякнулся — все бы косточки переломал и не пикнул бы. Сразу бы ему смерть.
А тут будто кто ему нарочно помойку подставил — всё же помягче падать.
Вынырнул Трой из помойки, выкарабкался — будто целый совсем. И подумай только, успел он ещё вора на лестнице перехватить.
Опять в него вцепился, в ногу на этот раз.
Тут сам вор себя выдал, заорал, завыл.
Сбежались на вой жильцы со всех квартир, и с третьего, и с пятого, и с шестого этажа, со всей чёрной лестницы.
— Собаку держите. О-о-ой! Сам в милицию пойду. Оторвите только чёрта окаянного.
Легко сказать — оторвите.
Два человека тянули бульдога, а он только хвостиком- обрубком помахивал и ещё сильнее челюсти зажимал.
Принесли жильцы из первого этажа кочергу, просунули Трою между зубов. Только таким манером и разжали ему челюсти.
Вышел вор на улицу — бледный, всклокоченный. Трясётся весь, за милиционера держится.
— Ну и собачка, — говорит. — Ну и собачка!
Увели вора в милицию. Там он и рассказал, как дело было.
Прихожу я вечером со службы. Вижу, в дверях замок выворочен. В квартире мешок с добром нашим валяется.
А в уголке, на своём месте, Трой лежит. Весь грязный, вонючий.
Позвал я Троя.
А он и подойти не может. Ползёт, повизгивает.
У него задние ноги отнялись.
Ну, теперь вот мы всей квартирой по очереди его гулять выводим. Я ему колёсики приспособил. Он сам скатывается на колёсиках по лестнице, а назад взобраться уж не может. Надо приподнимать кому-нибудь автомобильчик сзади. Передними-то лапами Трой сам переступает.
Так сейчас и живёт пёс на колёсиках.
Чарушин Евгений Иванович
Рассказы о животных
Чарушин Е. И. Рассказы о животных.
Что за зверь?
Выпал первый снег. И всё кругом стало белым. Деревья белые, земля белая, и крыши, и крыльцо, и ступеньки на крыльце -- всё покрылось снегом. Девочке Кате захотелось по снежку погулять. Вот она вышла на крыльцо, хочет по ступенькам спуститься в сад и вдруг видит: на крыльце, в снегу, какие-то ямки. Какой-то зверёк ходил по снегу. И на ступеньках следы, и на крыльце следы, и в саду следы.
"Вот интересно-то!
-- подумала девочка Катя.
-- Что за зверёк, тут ходил? Это надо узнать". Взяла Катя котлетку, положила ее на крыльцо и убежала. День прошёл, ночь прошла. Настало утро. Проснулась Катя -- и скорее на крыльцо: смотреть, съел ли зверёк её котлетку. Смотрит -- котлетка цела! Где её положила, тут она и лежит. А следов ещё больше стало. Значит, зверёк снова приходил. Тогда убрала Катя котлетку и положила вместо неё косточку. Из супа. Утром опять бежит Катя на крыльцо. Смотрит -- косточку зверёк тоже не трогал. Так что же это за зверёк такой? И косточек не ест. Тогда положила Катя вместо косточки красную морковку. Утром глядит -- морковки нет! Зверёк приходил и всю морковку съел! Тогда Катин папа сделал западню. Опрокинул на крыльце ящик кверху дном, подпёр его лучинкой, а к лучинке привязал бечёвкой морковь. Если морковку дёрнуть -- лучинка отскочит, ящик упадёт и накроет зверька. На следующий день и папа пошёл, и мама, и даже бабушка -- все пошли смотреть, не попался ли зверь в западню. А Катя впереди всех. Есть в западне зверь! Прихлопнул кого-то ящик, упал с подставки! Заглянула Катя в щёлочку, видит -- сидит там зверь. Белый-белый, пушистый-пушистый, глаза розовые, уши длинные, прижался в угол, морковку дожёвывает. Это кролик! Унесли его домой, на кухню. А потом сделали большую клетку. И он стал в ней жить. А Катя его кормила морковкой, сеном, овсом и сухарями.
Медвежонок
Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку - бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью и ростом - кто побольше, кто поменьше.
Самый маленький - самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазают, барахтаются, кричат, пыхтят - мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему.
Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит. Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие - два вершка пролезет, на вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше - никак. Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит - вниз съезжает.
Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит - лапы отдыхают.
Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит.
Медвежишко успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал.
Орёт во всё горло, надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле - у клетки метла стояла.
Полез мишка по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы его по голове ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу. Так вывозились, что никакой масти не узнаешь - все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
Медведь-рыбак
В прошлом году я всю зиму жил на Камчатке. А ведь это самый край нашей Родины. Там я и весну встречал. Интересно начинается камчатская весна, не по-нашему.
Как побегут ручьи, как вскроются камчатские речки, прилетает из Индии красный воробей-чечевица и везде поёт свою песню чистым, флейтовым свистом:
Чавычу видел?
Чавычу видел?
Чавычу видел?
А чавыча - это такая рыба лососёвой породы. И тут-то начинается самое интересное в камчатской весне.
В это самое время вся рыба из океана заходит в речки, в ручьи, чтобы в самых истоках, в проточной пресной воде метать икру.
Идёт рыба табунами, косяками, стаями; рыбы лезут, торопятся, толкаются, - видно, тяжело им: животы у них раздуты, полны икрой или молоками. Иногда они плывут так густо, что нижние по дну ползут, а верхних из воды выпирает.
Ох, как много идёт рыбы!
А говорят, в старину, когда на Камчатке было совсем мало людей, рыба шла ещё гуще. В старинных записях так и сказано, что весло в реках стояло и против течения шло «попом».
Все радуются, галдят. И тоже спрашивают друг друга:
Чавычу видел?
Чавычу видел?
Чавычу видел?
А она изредка проплывёт - эта чавыча - огромный, драгоценный лосось.
Плывёт она по дну среди мелкой рыбы - горбуши. Будто свинья с поросятами по двору проходит.
А через несколько дней вся эта рыба сваливается обратно, в солёную воду. Только уж не косяками, не табунами плывёт она, а вразброд, каждая по-своему. Кто - хвостом вперёд, а кого и по дну катит и выкатывает на берег, как гнилое полешко. Вся рыба еле живая, больная, «снулая». Выметала она икру и обессилела.
И теперь уже по всей Камчатке другие рыбаки орудуют. Кто каркает, кто крякает, кто рычит, кто мяучит.
Дикие рыбаки рыбачат.
Пойду-ка, думаю, в лес, отдохну, да и посмотрю лесных рыбаков. Как-то они с делом справляются. И ушёл далеко-далеко от селения.
Хорошо весной в лесу! Берёзы распускают свои клейкие листья, стоят прозрачные, будто не деревья, а дымок зелёный. Среди них темнеют плотные ели и высокий можжевельник.
Воздух чистый, лёгкий, еловой смолой пахнет, молодым листом, прелой землёй.
И хор птичий... И флейта поёт, и трель рассыпается, и чеканье, и посвисты.
Солнце печёт вовсю. А тень ещё холодная.
Я подошёл к берегу речки, притаился и сразу увидел рыбака.
Ай да мужик-богатырь! Ростом с воробья. Рыба его в тридцать раз больше.
Это голоногий куличишка рыбачит. Вокруг рыбы бегает, суетится, суетится, клюёт. А рыбу из воды на берег выкинуло - дохлая.
Пищит кулик, ногами семенит.
Потом прилетели две вороны. Спугнули кулика, а сами рыбу не трогают.
Видно, уже поели досыта. Как сели на отмель, так и заснули. Сидят, носатые, глаза закрыли. Налетели чайки с криком, с гамом. Стали потрошить эту рыбину. Одна голова осталась.
Как удачно я выбрал место!
Тут у речки крутая излучина, и всё, что поверху плывёт, вода выкидывает на берег.
Пока я тут был, трёх рыб к берегу прибило течением.
Гляжу - с того берега по камням спускается лиса. Паршивая такая. Шерсть клочьями на боках висит - сбрасывает зимнюю шубу Лиса Патрикеевна.
Спустилась она к воде, воровато схватила ближнюю рыбу и спряталась с нею за камень.
Потом опять показалась, облизывается. И вторую рыбу утащила.
Вдруг лай, вой, визг поднялся: прибежали собаки деревенские да как бросятся с обрыва к воде, к лисице. Видно, учуяли её сверху. Лиса берегом, берегом наверх - и в лес. Собаки за ней.
Ну и я ушёл. Кого мне тут ждать?
Ни один зверь теперь не придёт сюда: собачьих следов испугается.
Снова я пошёл по ручьям и по речкам.
Видал, как другая лиса рыбу ела - смаковала. Выедала только спинки.
Ещё крохаля видал большого - с гуся. Он спал среди объедков. До отвалу наглотался рыбы.
А потом я прилёг и заснул незаметно. Разморило меня. Долго ли спал - не знаю. Только вижу сон: будто делаю я какую-то замечательную вещь, не то самолёт, не то молотилку, а может, и башню какую. По порядку видится сон: сначала работал я, потом устал и тоже лёг спать. Лёг и громко-громко захрапел.
И потом во сне соображаю:
«Да как же это так? Ведь я никогда не храплю. Не умею».
И тут у меня всё как-то спуталось. Уж я наполовину проснулся, а сон продолжаю видеть, что будто лежу и храплю.
Знаю, что это неправда. Сержусь даже.
Рассердился, проснулся, открыл глаза. Что за чудо? Храплю. Я даже испугался. Как так? Что такое?
Потом очнулся... Да нет, это не я храплю... И на храп совсем не похоже.
Это кто-то рычит неподалёку, фыркает, плещется.
Поднял я голову. Смотрю - в речке медведь сидит. Здоровенный медведь - старик-камчадал. Вот тебе и сон с храпом!
А ружья у меня нет. Что делать? Убираться надо подобру-поздорову.
Начал я осторожно-осторожно отползать от речки... И вдруг задел за какой-то камень. Камень этот покатился и в воду - плюх! Я так и замер. Лежу не дышу и глаза закрыл. Сейчас задерёт меня медведь. Вот выберется на берег, увидит - и конец.
Долго я лежал, пошелохнуться боялся. Потом слышу: будто всё ладно. Медведь порявкивает на старом месте, ворчит. Неужели он не слышал, как камень плюхнулся в воду?
Глухой он, что ли?
Я осмелел и выглянул из-за кустов. А потом присмотрелся немного и совсем страх забыл. Этот медведь тоже рыбу ловил. И до чего чудно!