Куракины. "Бриллиантовый князь" Александр Борисович и его потомки бароны Сердобины. Куракины, князья, пензенские землевладельцы

Зал номер. 7 Зал художника Владимира Лукича Боровиковского. Он был одним из самых известных художников Екатерининской эпохи. Умер он в 1825 памятный год. То есть он пережил из конца в конец и всю эпоху Александра Благословенного. И едва не дотянул до выступления инсургентов на Сенатской площади. Но всё равно он остался художником екатериненской эпохи.
Не так далеко от зала этого художника находится зал его ученика - Венецианова. Они были оба портретистами. Но какая разница между учеником и учителем.

Ученик нам известен благодаря его изображениям, так сказать, людей самого низшего слоя страны. Пейзанов и пейзанок. Идеалистические портреты. Даже и труд их крестьянский, тяжелый труд, представлен художником, как сплошная поэзия. Это мир весь наполненный покоем, миром и любовью. А ведь на этих портретах – одни крепостные. Его крепостные. Кто-то назовёт их рабами. И редко кого из них мы знаем по именам. А это всё были живые люди. Не вымышленные. Они были рабами своих господ.

А вот господ мы увидим на портретах Боровиковского. Это всё высший слой русского дворянства. Очень тонкий.Но именно он определял направление и развитие страны. Рафинированный. Образованный. Они все знают иностранные языки. Порою лучше, чем русский. И одеты они все на европейский манер. И у каждого имя и титул. И у каждого из них этих самых пейзанов- крепостных сотни и тысячи.

Это как два разных мира в одном государстве. Первый из них – это тот, кого мы видим на портретах Венецианова. Он питает во всех смыслах всё существование всех тех, кого мы видим на картинах Боровиковского. Всю эту раззолоченную аристократию, одетую по последней парижской моде, прекрасно говорящую по-французски, впитавшую в себя европейскую культуру до такой степени, что и на русских-то уже они и не очень похожи. И не мало не заботящуюся о существовании, образовании своих пейзан – крепостных. Прозревать на этот счёт будут только к середине века и дальше по нарастающей.

Мы все помним этот стих:«Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? Стонет он по полям, по дорогам… » И так далее. Стонет везде. А написано это было как раз накануне отмены того самого права. Что же было с этим мужиком задолго до 1861 года. Он и тогда стонал. Правда, это не видно на картинах Венецианова, как он стонет. Но портреты хорошие. Как например один, который напоминает скорее жанровую картину. Она известна всем. Нарядно одетая, как на праздник, пейзанка весной идёт на пашне, ведя под уздцы двух коней. Прекрасно. Ну есть маленькое несоответствие. Оно и не сразу бросается в глаза. Это какого же была исполинского роста пейзанка, чтобы возвышаться над головами двух коней.
*****
Но вот когда мы вступаем в зал Боровиковского, мы погружаемся в совершенно другой мир, но всё той же страны Россия. И лица смотрящие вокруг нас в этом зале, - это все известные по тем временам лица. Родовитые дворяне, графы и графини. И князья. Иных мы знаем и сегодня. Вот, например, мы видим саму императрицу в виде такой доброй бабули, прогуливающую в Царскосельском парке свою собачку на фоне Чесменской колонны. Справа от неё – её сын и наследник, Павел первый весь в парадном одеянии и при всех регалиях. А вот слева вверху, такой красивый с надменным выражением на лице юноша. Это Платон Зубов. Для несведущих – последний фаворит (любовник) императрицы и убийца бедного Павла первого. Он нанёс ему смертельный удар золотой табакеркой в висок.

Есть здесь и двойной портрет сестёр Гагариных – двух томный музицирующих девиц. Неведомо, имел ли к ним отношение наш первый космонавт. Но он сам эту связь категорически отрицал. Есть и ещё один чудный шедевр, портрет графини Маши Лопухиной. Когда-то я с удивлением узнал, что она была родной сестрой того самого Толстого-Американца, хулигана, безобразника и бретёра, убившего на дуэлях более десятка противников. Я этому портрету посвятил отдельную статью. А на выходе из зала слева висит портрет какой-то тётки, с грубыми чертами лица, не отмеченного чертами высокого интеллекта, с каким-то чудным тюрбаном на голове. И ведь как внешность бывает обманчива. Оказывается это была известная всей Европе и у нас тоже писательница Мадам дё Сталь. Ей литературный талант оценил сам Пушкин.

Но над всем этим великолепием возвышается парадный портрет князя Куракина. Он нависает над нами. Он подавляет. Он первый, который привлекает наше внимание сразу же как только нога наша вступает в этот зал.

*****
Но сначала все-таки несколько слов о художнике. А то как-то странно получается. Говорим о живописных творениях – и ничего о его создателе. Итак, кем он был?

Боровиковский родился далеко от столиц. Родился во всем нам известном маленьком городке. Известном прежде всего благодаря Гоголю. В Миргороде он родился. Родителя его звали Лука Боровик. Он был не беден. У него было много земли. Хорошее хозяйство. А ещё он был в местной казачьей среде старшиной. У него было четверо сыновей. Все служили в Миргородском полку. Как видите, ничто не предвещало, что один из сыновей станет художником.

Но ведь ничего не получается из ничего. Отец его был ещё и богомазом. Он писал иконы для местных церквей. И детей своих научил этому делу. Это была такая семейная артель. Или семейный бизнес, выражаясь современным языком. Но юный Володя писал не только иконы. Он писал ещё и портреты. Это были уже не парсуны, но достаточно ещё реалистическая живопись, хотя и не очень умелая. И тем не менее портреты хорошо продавались клиентуре, не слишком искушенной и требовательной.

Но, конечно, это ещё не всё. Помог случай-провидец. Случай, который помог ему стать большим художником. А все потому, что Россия покорила Крым. Путин был ни при чем. При чем были генералы Суворов, Румянцев и ясновельможный князь и фаворит матушки- императрицы Потёмкин. А потом Екатерина решила посмотреть на земли, которыми приросла её империя. И отправилась она в Крым. А Потёмкин решил благоустроить её путь в далёкие края. С некоторых пор то, что было сделано им на этом пути, стали называть Потемкиными деревнями. То есть такими макетами под добротные избы-пятистенки.

А это был злостный поклёп и клевета. Доказано. Эти штуки пустили в свет несколько иностранцев, явно любовью к России не отличившимися. Эта деза гуляет и поныне. Даже и у нас. Выражение «потёмкинские деревни» и у нас тоже употребляется в значении показного благополучия, скрывающего неблаговидное положение вещей. Неправда. И я не буду утруждать себя упоминанием имён клеветников. Легко найдёте в Интернете.

Одной из деревень, лежащей на пути императрицы, был выстроенный на её пути Кременчугский дворец.В одном из залов его интерьеров на стенах находились две картины молодого художника Боровиковского. Два аллегорических изображения.

На одной из них был изображен Петр I в облике землепашца и Екатерина II, засевающая поле, а на другой - императрица в облике Минервы в окружении мудрецов Древней Греции. Чудные изображения. Может и не очень умелые, но какая мысль и воображение. Всё это получило высочайшую оценку и открыло путь в столицу. Талант нужно поддержать!

И после этого всё пошло-поехало. Талант поддержали и развили. А если бы не Крым? И генерал Суворов? А если бы путь императрицы проходил бы не по тем местам и не посетила бы она эту самую «потёмкинскую деревню», ну и остался бы молодой Боровик в своём глухом захолустье. И был бы он в лучшем случае заурядным богомазом, известность которого не вышла бы за пределы окрестных сёл. И всё. Но судьба изменила его жизненную траекторию и привела его наконец к написанию того самого портрета, который мы видим вверху.

*****
И вот здесь нам нужно теперь обратиться к личности самого князя Куракина. Этот портрет, как было уже сказано, сразу же притянет наше внимание в этом зале. Да и как и не притянуть. И не только благодаря его размером. Мы видим барина, дворянина, чьё одеяние всё в золоте усыпано бриллиантами. Блеск и великолепие. Он весь светится. Светится и лучезарной улыбкой князя. Невольно так испросишь себя, а кем же был этот сиятельный вельможа? Надпись внизу нам подскажет. Князь Александр Куракин. Как-то само собой вспомнится князь Курагин из "Войны и мира» Толстого. Но это не он. Другой. У того, что на портрете, была другая история.

И хорошо, что его физический облик донесло до нашего сознания это живописное полотно. Вот если бы не было этого портрета, а было бы только описание словом князя во всех мельчайших деталях его одеяния, даже описанное пером большого мастера, мы вряд ли могли бы его увидеть в нашем самом изобретательном воображении. А картина нам позволяет это сделать с первого же взгляда. Скажем спасибо художнику. Но и сама личность стоит того, чтобы познакомиться с ним поближе. Картина, как бы хороша она не была, нам не расскажет, что это был за человек. Ничего не скажет ни о его судьбе, ни о его истории, ни о том месте, который он занял в нашей общей истории. И вот тут для более полного понимания нам потребуется слово.

*****
В обществе его звали князь Бриллиантовый. Такое прозвище у него было. А ещё у него было и другое прозвище. Павлин. Эта птица видимо и тогда была известна в России благодаря своему пышному роскошному оперению и горделивой поступи. И для обоих этих прозвищ были очень веские основания. Все-таки меток был наш русский язык по раздаче прозвищей. Об этом писал ещё Гоголь. Вспомним:

«Выражается сильно русский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собой и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище. Каркнет само за себя прозвище во все свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесенное метко, все равно что писанное, не вырубливается топором.»

А вот когда я показываю этот портрет и рассказываю о князе Куракине нашим французским гостям, я внутренне испытываю, не поверите, чувство смущающей меня гордости. Объяснимой гордости. Ведь перед нами такой по-французски l,echantion de l,aristocratie russe (образчик русской аристократии). Чтобы там ни говорили, но всё-таки элита общества в любой стране говорит об уровне цивилизации этой страны. Пусть даже если речь идет о самом верхнем очень тонком слое. Пусть. Но именно этот слой дал нам классическую русскую литературу, ценимую во всём мире.Её величайшие образцы, которыми мы все можем гордится. Которые сами по себе были продуктом нашей национальной культуры. И которые в то же время формировали наше национального сознания, да и весь русский мир.
*****

Посмотрим на князя ещё раз. Он одет с роскошной изысканностью. Бриллианты повсюду. Даже на застёжках его башмаков А на устах такая мягкая, добрая и снисходительная улыбка. Он знает себе цену. Да и как не знать. Один из богатейших людей России. А как образован, говорил по-французски так, как и мало кто из французов. И не только по-французски.

В течении веков культивируется цивилизационный код нации. Гении не рождаются на пустом месте. Для гения нужен плодородный слой, который культивируется долго – долго. Пушкин, Лермонтов, Толстой - всеми признанный золотой век нашей литературы. Пусть и самородки, но появиться они могут только в золотоносной руде. Они все были не только аристократы по рождению, они были аристократами духа, мира, который выстраивался веками. Вот что пишет об этом сам граф Лев Николаев Толстой:

"Я не мещанин и смело говорю, что я аристократ, и по рождению, и по привычкам, и по положению. Я аристократ потому, что вспоминать предков - отцов, дедов, прадедов моих, мне не только не совестно, но особенно радостно. Я аристократ потому, что воспитан с детства в любви и уважении к изящному, выражающемуся не только в Гомере, Бахе и Рафаэле, но и всех мелочах жизни: в любви к чистым рукам, к красивому платью, изящному столу и экипажу. Я аристократ потому, что был так счастлив, что ни я, ни отец мой, ни дед мой не знали нужды и борьбы между совестью и нуждою, не имели необходимости никому никогда ни завидовать, ни кланяться, не знали потребности образовываться для денег и для положения в свете и тому подобных испытаний, которым подвергаются люди в нужде. Я вижу, что это большое счастье и благодарю за него Бога, но ежели счастье это не принадлежит всем, то из этого я не вижу причины отрекаться от него и не пользоваться им".

Князь Куракин отличался не только тем, что носил вот то, что мы видим на портрете. Он был и видным государственным деятелем. Он был членом Государственного совета. Он был сенатором. Там слева в глубине мы видим здание Сената. На парадных портретах нет ничего случайного. Вот и справа мы видим мраморный бюст. Мы узнаем черты императора, несчастного Павла первого. И бюст здесь тоже совсем не случаен. Куракин ещё мальчиком рос и воспитывался вместе с будущим наследником трона Павлом Петровичем.

Как это получилось? Панин был воспитателем великого князя Павла, наследника престола. Его мама, или для всех прочих - матушка императрица, разрешила взять на совместное воспитание с будущим наследником престола маленького Сашу Куракина. Вот благодаря этому счастливому обстоятельству они стали друзьями. Да даже ещё и больше. Представьте, он называл царя-императора Павлушей. Однажды Павлу ещё в бытность Екатерины понадобились деньги. Большие деньги. И друг его Саша Куракин заложил своё имение, чтобы дать ему требуемую сумму. Такое не забывается.

А вот дальше дела пошли плохо. Екатерина, когда Павел был уже большим, невзлюбила его. Он ей платил тем же. Легко понять, почему. Павел не мог не знать, каким образом мамуля стала императрицей. Перешагнула через труп его папеньки. И право наследования было за ним, за Павлом. Какая уж тут любовь.

И к тому же Павел был масоном. И Куракин тоже вступил в это братство вольных каменщиков. А масонов не очень любили в России, начиная с самой Екатерины. Что это за братство, рассуждала она. Почему оно какое-то тайное? И что это за цели, которые они ставят перед собой? Чего вообще-то они хотят? На них смотрели с естественной подозрительностью. И даже прозвище дали такое оскорбительное. Фармазон. То есть, просто хуже некуда.

И вполне вероятно, что Павел масоном стал именно благодаря воспитанию масона Панина. Из-за этого Екатерина уволила его, отстранила от воспитания. Но Павел всегда учителя уважал до самой его кончины. Он поставил ему памятник в церкви Святой Магдалины в Павловске.

Принимали в братство не так просто. Не было такого – захотел и взяли. Был торжественный ритуал посвящения в вольные каменщики. Все было обставлено с торжественной мрачностью. Как это происходило, – читаем Льва Толстого. Те страницы, которые описывает этот ритуал таинственный, даже жутковатый, которому был подвергнут один из главных героев романа – Пьер Безухов. Вот и Куракин прошёл через это.

И это всё тот же Панин поспособствовал тому, чтобы молодой Куракин продолжил образование за границей. Это он оттуда, из Германии туманной привез учености плоды. И всё тот же Панин оплатил его образование. 13 тыс. руб в год. Очень большие деньги. Добрый человек. Благодаря ему молодой князь получил блестящее европейское образование.

Там же в Берлине Александр знакомится с самим германским императором Иосифом Вторым. И вот, что тот о нем пишет:

«Князь Куракин, сопутствующий Их Высочествам по чувству личной преданности, состоит при них уже в течение многих лет. Это человек любезный, и с обращением высшего общества». И там же в Германии он вступает в ряды вольных каменщиков.

И здесь же в недрах этой полумистической организации он сделал стремительную карьеру. Он посвящён в члены Мальтийского масонского ордена В 1801-1803 годах князь входил в состав Священного Совета Ордена, занимая должность великого бальи, а в 1802 году даже временно руководил Советом. То есть и там он был совсем не пешкой.

А сам Павел первый? А он в 1798 г. принял Мальтийский Орден под свое верховное руководство, а в ноябре возложил на себя достоинство великого магистра Ордена. Изображение мальтийского креста было внесено в наш государственный герб, а сам крест включен в систему высших российских орденов. Павел был очень горд этой наградой

А Павел совсем не случайно решил стать Магистром Мальтийского ордена. Тщеславен был. И его тщеславие простиралось очень далеко и широко. Вы удивитесь, но он хотел взять под свое господство и протекторат ещё и католический мир. Ну и Саша Куракин решил последовать в этом предприятии за своим другом детства и покровителем по жизни. Павел первый был веротерпим.
И поэтому совсем не случайно мы видим изображения Мальтийского ордена на груди князя и на его мантии, лежащей слева. И бюст Павла первого украшен тем же орденом.

Светская карьера А. Куракина была тоже блестящая. Он как и все мальчики дворянского происхождения был записан в гвардию чуть ли не с рождения. Вспоминаем пылкого влюблённого Петрушу Гринёва. В 14 лет ему пожалован чин камер – юнкера. Поди плохо. А через три года он уже в Сенате. А в 20 лет, представьте, он действительный камергер и предводитель петербургского дворянства.

*****
Но масонство даром не прошло для Куракина. Еще при жизни императрицы он попал в опалу. Как было уже сказано, Екатерина не любила масонов. Уже одно наименование этого ордена напрягало императрицу. Это что ещё за новости. Это какие такие вольные! Вольнодумство! Хотя вроде бы каменщики не должны были никак угрожать основам государства. Это общество было удивительно веротерпимым. Например, тот же Павел перевёл старообрядство на легальное положение. В масонство мог вступить и христианин, и иудей, и мусульманин. А главное по их уставу Братство должно было быть абсолютно лояльным властям. Это был императив. Но все-таки. Что это за организация с неясными целями и непонятной идеологией. В государстве должна быть лишь одна идеология. И это идеологией могла быть только она сама, монархиня-императрица. И никакой другой. И потом, что это за подозрительные сборища-собрания у этих каменщиков? Всегда тайные. Бог знает, о чём они там говорят. Запретить! Степень её неприязни к братству проявился в одном печальном факте для архитектуры Москвы.Вот эта история.

*****
Всем москвичам известно Царицыно. Прекрасный дворцовый ансамбль. Недавно приведенный в порядок и отреставрированный. И в каком чудном красивейшем природном ландшафте он расположился. Сегодня здесь находится так называемый музей-заповедник Царицыно. Я любил и люблю эти места особенно зимой. Я ходил часто туда на лыжные прогулки. По истине царские места и вы это чувствуете, как только вы вступаете в его пределы. Чудные виды. Они очаровали меня. И не только меня, но и Екатерину Вторую.

А случилось это так. Поехала в 1775 г. матушка в Коломенское. Впервые. Не могла она не знать, что выстроил там некогда рядом с крутым склоном Москва-реки Алексей Михайлович дворец невиданной красоты. Весь из дерева. Говорили, восьмое чудо света. Как не посетить его императрице. Посетила. И осталась очень разочарована от увиденного. Дворец был. Никуда не исчез. Но вот одряхлел очень, почти руины. Полное запустение. Конечно можно было бы и поправить. Да вот только денег пришлось бы потратить немерено. А казна государственная – это вам не бездонная бочка. Словом, снесли дворец. Сегодня вам на этом месте покажут только контуры дворца.

Не в лучшем настроении возвращалась она в Москву. А путь её пролегал как раз по краям, названные потом Царицыно. Может быть и намеренно повез её туда светлейший князь Потёмкин. Там находилось поместье Кантемира. И Потёмкин хорошо знал это поместье. Оно называлось так простенько Черная Грязь. Вот и приехала в эту самую Грязь императрица. Восхитилась и без промедления и не торгуясь купила её у Кантемира. И дала даже за него больше, чем тот просил. 25 тысяч рублей дала. Сегодня такую сумму мигрант получит за работу дворником. А тогда это были деньги. И всё тот же Потёмкин предложил переименовать поместье в Царицыно. Понятно, почему.

Сама императрица по этому поводу написала следующее: « Мое новое владение я назвала Царицыно и, по общему мнению, это сущий рай. На Коломенское никто теперь и смотреть не хочет. Видите, какой свет! Ещё не так давно все восхищались местоположением Коломенского, а теперь все предпочитают ему новооткрытое поместье».

А потом царица поручила Василию Баженову построить здесь дворец. Другой наш знаменитый архитектор, Матвей Казаков, был уже занят строительством Петровской путевого дворца, который и ныне находится на Ленинградском проспекте. Тоже шедевр и чудо архитектуры. А вот с дворцом в Царицино всё было не так просто.

Баженов дворец построил. Вложил в его строительство весь свой талант, воображение и душу. Когда не хватало денег, он вкладывал и свои деньги. А потом были смотрины. Главная заказчица прошла с суровым, даже мрачным лицом по анфиладам роскошного дворца. Её слово: Всё дрянь. Лестницы узки, потолки низки и тяжелы, будуары темны. И приказ: «Ученить изрядные поломки». То есть снести дворец. Монарший гнев был ужасен. Главный архитектор, прежде любимый - в опале. Его заменит его ученик – Матвей Казаков.

А всё почему? А потому что Баженов был масоном. А у Екатерины был уже большой зуб на этих вольнодумных каменщиков. Она усмотрела в пышном псевдоготическом декоре дворца мистические знаки масонства. Всё это даже назвали «архитектурным справочником» масонской символики 18 века». Какая наглость. Всё снести.
*****
Вот и князь Куракин был подвергнут опале. Фармазон, ну о чём здесь ещё можно говорить. Он был удалён от трона и сослан в свое имение со всем своим пышным гардеробом. Имение его называлось Борисоглебское. Опальный хозяин переименовал его в Надеждино. Это был такой душевный порыв, связанный с надеждой вернуться в Петербург. Но и там он оставался таким же со всем своим европейски лоском русского разлива. У него был роскошный дворец. Он обустроил его по образцу самых изысканных европейских Дворов.

Архитектором надеждинского особняка был известный Джакомо Кваренги. Но покои и три фасада были спроектированы самим князем. Его трехэтажный дом-дворец с торжественным портиком включал в себя 80 комнат, облицованных алебастровыми массами различных цветов. Покои украшала дорогая, редкой красоты и изящества мебель. Богатая картинная галерея содержала несколько сот полотен первоклассных мастеров. Вокруг особняка был разбит английский сад, высились деревянные храмы Дружбы, Истины, Терпения, Благодарности, павильон-галерея “Вместилище чувствий вечных”, памятники-обелиски монархам; в зеленой траве бежали тропинки, названные именами родственников и друзей князя.

Куракина при своей усадьбе открыл школу живописи, а затем ещё музыкальную школу, в которой проводили занятия парижские музыканты. Был им создан домашний театр, роговой и бальный оркестры; учреждена богадельня. Его биограф пишет так: “Роскошь, которую он так любил и среди коей всегда жил, и сладострастие, к коему имел всегдашнюю склонность, размягчали телесную и душевную его энергию, и эпикуреизм был виден во всех его движениях. Никто более князя Куракина не увлекался удовольствиями наружного тщеславия”.
Опальный князь провел в своём имении не мало лет. То есть до кончины Екатерины. А дальше… А дальше он вернулся в Петербург с милостивого разрешения друга детства.

Очень скоро он становится тайным советником. Получает ордена Св. Владимира и Андрея Первозванного. То есть, высшие госнаграды. И всё от друга детства. Ему жалуют дом в Петербурге А ещё в день коронации 4 тыс душ. Вот как раз в эти времена и был сделан этот портрет. Посмотрите – он весь светиться счастьем и самодовольством.

О степени близости князя к императору говорит, например, следующий факт. Он присутствовал на последней вечерней трапезе с Павлом. в Михайловском замке. Через несколько часов Павел будет убит заговорщиками в том же замке. А потом ему же было поручено разбирать бумаги покойного государя. Нет,он разумеется не был среди заговорщиков. Он даже не потерял своего влияния при дворе. Он стал управлять Коллегией иностранных дел. То есть, по теперешнему стал министром иностранных дел.

Да, его звали «павлином». И было за что. Но, повторяю, он был добрым человеком. Все знали о его близости к Павлу и обращались к нему со всякими просьбами, молили о его ходатайстве. И никогда не получали отказа. Вот что пишет по этому поводу поэт Козловский:

Один ли я тебе обязан?
Тобою многие живут!
Тебе в сердцах мы зиждим троны:
Ах, благодарности законы
И самые злодеи чтут.

Он хорошо потрудился на дипломатическом поприще. Славно потрудился. А чем занимаются на этом поприще? Какая сверхзадача существования, опуская детали, любого дипломата? Она та же, что и у военных. Мы помним все эту фразу. Родину защищать! Во все времена и при любых режимах.

И при этом он, князь Куракин, выполнял иногда весьма деликатные поручения. Например, вот такое. Его монаршей волей направили в Вену в 1806 году с очень щекотливым поручением. Он должен со всей максимальной деликатностью отговорить Франца второго от сватовства к одной из сестёр Александра первого. Наш император ещё искал сближения с Францией. В следующем году при его посредничестве состоялась историческая встреча двух императоров в Тильзите. Действительная историческая, В Париже не далеко от Триумфальной арки находится улица Тильзит.

Тут вот есть одна занятная деталь. А вы знаете, как сегодня называется этот город, бывший Тильзит? Нет вы не знаете. Как не знают этого и французы. А я задавал им этот вопрос. Никто и никогда не ответил. Так вот я вам скажу. Только вы держитесь за стул. Называется он Советск. Вы представляете! По-настоящему эту улице в Париже следовало бы переименовать в Советская! Не хило. Да ведь есть же прецедент. В том же Париже есть и площадь Сталинград. Хотя мало кто в мире, кроме нас, знает, как город ныне называется. По мне, так это просто позорящий нас абсурд.

Но вернёмся к князю Бриллиантовому. После этой встречи состоявшейся на плоту посередине реки Неман, стороны разошлись весьма удовлетворённые переговорами. И этому немало поспособствовал Князь. Наполеон, получив русский орден Андрея Первозванного, вместе с Телейраном настоятельно просили прислать Куракина к ним послом России. И Александр внял этой просьбе. Стал наш «Павлин» русским полпредом в Париже. Пребывал он в этой должности вплоть до 1812 года.

Куракин предупреждал Александра уже с 1810 года во многих донесениях, что война с Францией была неизбежна. Он пытался урегулировать отношения между нашими странами. И была серьёзная встреча с Наполеоном в Сен- Клу, дворец – резиденция короля в предместье Парижа. Дипломатия оказалась бессильной. После вторжения посол вернулся в Россию. А что ему оставалось там делать.

Князь Куракин доказал известную мысль Пушкина о том, что «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»
Он был не только тонким дипломатом, но и глубоким стратегом. Вот что он пишет в своем послании императору. Заметим, что пишет он это ещё до начало войны с Наполеоном:

«Лучшая система этой войны - это избегать генерального сражения и сколько возможно следовать примеру малой войны, применяемой против французов в Испании; и стараться затруднениями в подвозе припасов расстроить те огромные массы, с какими идут они на нас».

А вот что он пишет уже после начала войны, покидая Париж:

: «Я питаю твердую надежду, что Ваше Величество, вооружившись мужеством и энергией, и опираясь на любовь своих подданных и на неизмеримые ресурсы Вашей обширной империи, никогда не отчаетесь в успехе и не положите оружия иначе, как выйдя с честью из борьбы, которая решит славу Вашего царствования и неприкосновенность и независимость Вашего царства. Невозможно, чтобы ввиду явной опасности, русские показали бы менее твердости и преданности, чем испанцы».

*****
А ведь ещё совсем недавно он поражал парижан своею расточительностью. Ну просто граф Монте-Кристо. Да ещё и круче. Князь брильянтовый. А какие костюмы. Посмотрите ещё раз на портрет. Ведь он одевался так не только для позирования. Это была его повседневная форма одежды. Он ездил по улицам Парижа в золоченой карете. Сегодня такие мы можем увидеть только в Оружейной палате. А при нём была многочисленная дворня. И не только в Париже. И в его имении Надеждине. Просто повторение царского двора. И среди его дворовых были не только крепостные, но и мелкие дворяне.

А ещё он ввел в моду не только во Франции, но и во всей просвещённой Европе особую форму сервировки стола. Её даже называли service a la russe Блюда стали подавать в порядке их расположения в меню. Ранее была servise a la francaise по принципу «всё сразу»

А вы знаете, однажды такой его костюм спас ему жизнь. Не больше не меньше. Случилось это в Париже. Был бал, данный австрийским послом 1 –го июля 1810 года по случаю свадьбы Наполеона с Марией – Луизой. Пожар и началась паника. Безумная толпа бросилась к дверям. Погибло в том кошмаре 20 человек. Погибла и жена австрийского посла. Представьте это жуткое зрелище. Князя сбили с ног. Его топчут ногами, вот такого всего разодетого. Его богато украшенный камзол защитил князя от высокой температуры. Вот что пишет по этому поводу очевидец:

« Куракин очень обгорел, у него совсем не осталось волос, голова повреждена была во многих местах, и особенно пострадали уши, ресницы сгорели, ноги и руки были раздуты и покрыты ранами, на одной руке кожа слезла как перчатка. Спасением своим он отчасти был обязан своему мундиру, который весь был залит золотом; последнее до того нагрелось, что вытаскивавшие его из огня долго не могли поднять его, обжигаясь от одного прикосновения к его одежде.» Он провёл несколько месяцев в постели. Словом, спасибо, что живой.

*****
А как с личной жизнью у князя Бриллиантового? Вот тут не всё просто. Ведь он был масоном. И не простым. Он был балья Мальтийского ордена. А это значит, по уставу этого ордена он должен был соблюдать обет безбрачия. Что не исключает того факта, что намерения женится, особенно в молодости, у него были. И дамы сердца у этого рыцаря были всё не из простых.

Впервые он возжелал жениться, когда ему было 22 года. Его пассия была Варвара Шереметева. Фамилия известная и сегодня. Она была внучкой фельдмаршала Шереметева, а также так удачно и первая красавица в Москве. И очень богатая. Но не случилось. Слишком молод был жених и нерешителен. Красавица графиня вышла замуж за графа А. К. Разумовского.

А потом ещё одна попытка. И на этот раз знаменитость. Дочь Дашковой Анастасия Михайловна. На это раз тётушка его не одобрила выбор. Властная была тётя.

И ещё была одна невеста. Ещё одна графиня. Елизавета Гавриловна Головкина. Она была правнучка канцлера Головкина. Но эта сама вовсе не имела желания выходить замуж. Так и умерла незамужней, прожив долгую жизнь.
Потом была иностранка. Шведская графиня Эвой София фон Ферзен. Остались много писем, свидетельствующие об их страстном романе. И опять не случилось. Везде напрасные хлопоты. Обидно-с.

Но не надо думать, что он был так уж чужд женскому полу. Ничто человеческое ему было не чуждо, как выразился бы Карл Маркс. Да ещё и как не чуждо. Да, вынужденный целибат по канону масонскому ставил серьёзную препону. Но в этом уставе ничего не сказано о вероятных внебрачных связях. И вот тут-то князь наш был о-го-го. И о нём можно было бы сказать:

Ещё любил он женщин
И знал средь них успех,
Победами увенчен,
Он жил счастливей всех.

Подержитесь ещё раз за стул. У него было 70 детей от дам всех сословий и положений. Посмотрите на этого мужчину разодетого в золото. Наплодил бастардов просто умопомрачительно. Семьдесят. И все могли ему сказать «добрый, милый папочка».

Словом, Александр Борисович Куракин взял от жизни всё! И даже более того. Всю жизнь прожил в неописуемой роскоши. Роскошь была его натурой и естеством. Он принадлежал к высшему слою дворянства и аристократии. А похоронен был без всякой пышности. Скончался он в 1818 году на 67 году жизни. Я невольно думаю, что никакие богатства в мире не спасут от одного для всех конца. И с собой ведь туда не возьмёшь вот этого роскошного одеяния, сплошь усеянного бриллиантами. Даже и в двух пинжаках, как говорят ныне, в гроб не положат. И ради чего жил? Если всё кончается вот так?

Но я не соглашусь с этим печальным выводом. Главное – он не делал в жизни зла. Никому. Это уже много. Пусть он и любил роскошь, и поесть вкусно он тоже любил, любил обставить своё существование со всем возможным удобством. И женщин он тоже любил. А это святое. Но ведь и дал жизнь стольким человеческим существам. А сколько его потомков живут и поныне. А скольким многим он помог при жизни. Он был добрым человеком. И большим патриотом, отстаивая наши интересы на дипломатическом поприще умело и достойно. И сам собою за границей он являл высокий уровень культуры и образованности страны, из которой он приехал.

В последние годы он жестоко страдал от подагры, которая, как он выражался ему «вошла в правую руку и заняла обе ноги» И тем не менее давал блистательные балы в своём просторном доме в Питере. И в Москве у него был особняк. На него можно посмотреть и сегодня. Его адрес Старая Басманная 7. Он очень много времени проводил в Павловске у порфироносной вдовы матери – императрицы Марии Фёдоровны.

Он умер в Веймаре, куда поехал на воды, но похоронен был в павловской церкви Марии Магдалины близ С.-Петербурга. Вспомним, что и Чехов умер в Германии, но покоится на Новодевичьем кладбище в Москве. На памятнике, поставленном у входа в храм Мария Федоровна повелела начертать: «Другу супруга моего». Вот и всё.
*****

Нет, не всё. Вот остался ещё вот этот портрет. Их было много, портретов князя. Тщеславен был. Но этот портрет Боровиковского самый лучший и самый известный.

А что такое портрет? Это ведь только изображение, только видимость. И больше ничего. Особенно, если сегодня мы совсем ничего не знаем о том, кого мы видим на портрете. Хорошо если одно имя уже что-то скажет. И мы в этом случае будем только искать соответствие между нашим отношением уже сложившимся к личности на полотне, с тем, как его нам преподносит художник.

Ну а если этого сложившегося отношения нет? А есть только то, что показал нам художник. Как тут быть? А таких случаев в Третьяковской галереи много. Наверное надо сопровождать портрет хотя бы краткой биографической справкой. Да и её будет недостаточно. И при всём при том портрет этот и сам по себе хорош. И скажем за это спасибо художнику Боровиковскому.

• Андрей Петрович Куракин (ум. в 1615) - князь, боярин, во время пребывания Ивана IV в Литве (1579), управлял Москвой; в 1582 г. усмирил черемисов.
• Иван Семенович Куракин (ум. в 1631) - князь, боярин, в 1606 г. участвовал в заговоре Шуйского против Лжедимитрия; по восшествии на престол Шуйского был в числе бояр, требовавших ограничения царской власти. В 1608 г. разбил Лисовского на берегу р. Москвы; в 1614 г. охранял Москву от крымцев.
• Федор Федорович Куракин - князь, боярин, был воспитателем царя Федора Алексеевича; в 1659 г. отразил от Лохвиц Выговского; в 1662 г. управлял Москвой и способствовал усмирению происшедшего там бунта; затем участвовал в войне с Польшей.
• Борис Иванович Куракин (1676-1727) - князь, боярин, известный дипломат Петровской эпохи, свояк Петра Великого (Петр и Куракин были женаты на родных сестрах - Лопухиных). В 1697 г. послан был в Италию для изучения морского дела; в 1705-1706 г. вновь был за границей, для лечения. В 1707 г. послан в Рим настаивать на непризнании папой Станислава Лещинского королем польским; затем он был послом в Лондоне, в Ганновере, в Нидерландах; в 1713 г. был представителем России на утрехтском конгрессе, потом на брауншвейгском; с 1716 г. состоял послом в Париже; в 1722 г. Петр Великий, отправляясь в персидский поход, поручил Куракину руководительство всеми послами России, аккредитованными при европейских дворах. В своей дипломатической деятельности Борис Иванович Куракин проявлял ум, большую опытность и политический такт, особенно в то время, когда приходила к концу Северная война; ему, между прочим, удалось удержать Англию от войны против Дании, союзницы Петра. Один из образованнейших русских людей своего времени, Борис Иванович оставил путевые записки и автобиографию, доведенную до 1709 г., и задумал писать полную историю России, в которой предполагал, главным образом, остановиться на царствовании Петра Великого, но успел лишь составить подробное оглавление этого труда и "Гисторию о царе Петре Алексеевиче и ближних к нему людях 1682-1694 гг.". Сочинения Куракина, представляющие характерный образчик языка Петровского времени, а также и другие его бумаги напечатаны в первых томах "Архива князя А.Ф. Куракина" (СПб. 1890 и сл.). В своем завещании Куракин выделил капитал на устройство "шпиталя", для которого составил и регламент; это - странноприимный дом князей Куракиных (военная богадельня) в Москве.
• Александр Борисович Куракин (1752-1818) - князь, дипломат, сенатор, вице-канцлер, воспитывался вместе с императором Павлом, учился в лейденском университете, много путешествовал по Европе, был чрезвычайным послом в Вене, потом сенатором, при императоре Павле дважды был вице-канцлером, при императоре Александре I послом в Вене, затем в Париже (до 1812 г.). Оставил записки "Souvenirs d"un voyage en Hollande et en Angleterre" (СПб. 1815; перепечатан в "Архиве кн. Ф.А. Куракина", т. V, Саратов, 1894). Ему же принадлежит "Описание путешествия в 1786 г. кн. А.Б. Куракина вниз по Суре, от Красноярской до Чирковской пристани" (СПб. 1793), а также "Утвержденное Положение кн. А.Б. Куракина для учреждения после его кончины, на вечные времена, его саратовской вотчины в Надеждине богадельни, больницы и училища, и для дарования после же его смерти вечной и т. д." (СПб. 1807) - план "безвозмездного" освобождения крестьян села Надеждина, преданный широкой гласности и доставивший Куракину милостивый рескрипт, но не приведенный в исполнение.
• Алексей Борисович Куракин (ум. в 1829) - князь, брат предыдущего, при императоре Павле был генерал-прокурором, при императоре Александре I - генерал-губернатором Малороссии, с 1807 по 1811 г. министром внутренних дел, позже членом Государственного совета, канцлером российских орденов.
• Федор Алексеевич Куракин (род. в 1842) - князь, член саратовской губернской ученой архивной комиссии; издал "Архив кн. Ф.А. Куракина" (тт. 1-5, СПб. и Сарат. 1890-94) - сборник документов, хранящихся в селе Надеждине, Сердобского уезда Саратовской губернии. В этом фамильном архиве до 900 томов бумаг, представляющих большой интерес для истории XVIII и XIX вв. (бумаги князей Бориса Ивановича и Александра Борисовича К.). Редакция этого издания была вверена М.И. Семевскому, а по смерти его перешла к В.Н. Смольянинов.

Как-то по вечернему Петербургу шли двое. Один в простом военном мундире, другой - в щегольском кафтане. Настроение у попутчиков было веселое, они травили анекдоты, как вдруг тот, что в мундире, явственно различил голос: “Павел, бедный Павел, бедный князь!”. Он невольно вздрогнул, остановился и оглянулся. Перед глазами предстал таинственный некто в испанском плаще, со шляпой, надвинутой на глаза. Сомнений быть не могло - орлиный взор, смуглый лоб и строгая улыбка выдавали великого прадеда Павла - Петра I. “Не особенно привязывайся к этому миру, Павел, - продолжал державный призрак с неким оттенком грусти, - потому что ты недолго останешься в нем”.

“Видишь ли ты этого. идущего рядом? Слышишь ли его слова?” - обратился Павел к своему товарищу. “Вы идете возле самой стены, - ответствовал тот, - и физически невозможно, чтобы кто-то был между вами и ею. Я ничего не слышу, решительно ничего!” - “Ах! Жаль, что ты не чувствуешь того, что чувствую я, - обронил Павел укоризненно. - Во мне происходит что-то особенное”.

В этом ставшем хрестоматийным эпизоде, после коего Павел Петрович получил известное прозвание “Русский Гамлет”, примечателен не только сам будущий монарх, но и сопровождавший его франт. Последнего за любовь к пышности и блеску именовали не иначе как “бриллиантовый князь”. То был князь Александр Борисович Куракин (1752-1818), который действительно ничего не слышал, ибо его никак нельзя было упрекнуть в нежелании понять мысли и чувства своего царственного друга.

Отпрыск древнего боярского рода, восходящего к легендарному литовскому Гедимину и Владимиру Красное Солнышко, Куракин еще с младых ногтей сблизился с великим князем, став непременным товарищем его детских забав. Дело в том, что обер-гофмейстером Павла был граф Никита Иванович Панин, родственник Куракина, ставший после смерти родителя мальчика (1764) его “вторым отцом”. Как свидетельствовал Семен Порошин, князь Александр Борисович “почти каждый день у его высочества и обедает и ужинает”; они забавляются также игрой в карты, шахматы и волан.

Дружба Александра с Павлом не прерывалась и во время их пятилетней разлуки: Куракин, как и подобало родовитому отроку, получил образование за границей - сначала в Альбертинской академии (Киль), а затем в Лейденском университете. Между ним и цесаревичем завязывается оживленная переписка. “Как мне приятно видеть, что Ваше высочество удостоивает меня своими милостями”, - написал Александр в мае 1767 года. Павел поддерживает контакты с Куракиным и когда тот путешествует по Речи Посполитой, Дании и Германии.

Учеба пошла впрок нашему князю (он овладел несколькими языками, приобрел интерес к наукам и просветительской литературе, к тому же искусился в придворном политесе), но что касается воспитания нравственного. Одно из правил академии, которое студиозусы должны были неукоснительно выполнять, было следующим: “Соблюдайте в жизни целомудрие, умеренность и скромность, избегайте поводов к распутству. Избегайте роскоши, надменности и тщеславия и прочих язв душевных”. А этим-то руководством Александр Борисович как раз открыто пренебрегал.

C 1773 года Куракин состоит уже непосредственно при великом князе, став одним из самых преданных ему лиц. Они часто видятся. Причем их дружеские отношения постоянно крепнут. Привязанность Павла к князю тем более укрепляется после того, как с позором изгнали другого ближайшего сподвижника цесаревича, графа Андрея Разумовского, оказавшегося соблазнителем его первой жены. В 1776 году именно Куракин сопровождал Павла в Берлин на встречу с его невестой Софией Доротеей (будущей императрицей Марией Федоровной). В 1778 году князь был пожалован чином действительного камергера, а в 1781 году избран предводителем дворянства Петербургской губернии. Зная о его близости к Павлу, многие через посредство Куракина ходатайствовали перед великим князем о своих делах и неизменно получали искомую помощь. Настроение таких облагодетельствованных просителей выразил стихотворец Петр Козловский:

Один ли я тебе обязан?

Тобою многие живут!

Тебе в сердцах мы зиждим троны:

Ах, благодарности законы

И самые злодеи чтут.

Во время путешествия по Европе в 1781-1782 годах Александр Борисович также состоял в свите Павла Петровича. По единодушному мнению, Куракин был признан тогда наиболее изящным кавалером в окружении цесаревича. Так, герцог Тосканский Леопольд в письме к своему брату, императору Иосифу II от 5 июня 1782 года говорит, что из всех русских вельмож считает князя самым ”тонким”.

Однако по возвращении из этого путешествия Куракин подвергся опале со стороны императрицы и был отдален от Двора. Причинами сего называют казавшуюся Екатерине вредной масонскую деятельность князя (в 1779 году он был принят в главную Петербургскую масонскую ложу) и перлюстрированное письмо к Александру его приятеля, полковника Павла Бибикова, в котором тот будто бы злословил о монархине, и, наконец, “подозрительная” близость “бриллиантового князя” к наследнику престола. К слову, монархиня вообще ревниво и с опаской относилась к окружению сына; как об этом сказал в сердцах Павел: “Ах, как бы я жалел, имея в свите своей даже преданного мне пуделя; матушка велела бы утопить его”.

Долгие четырнадцать лет Александр Борисович провел в своем имении в саратовской глуши. Но и здесь он поддерживал переписку с великим князем, который испросил у матери разрешение видеться с князем два раза в год.

Свою усадьбу, получившую по его прихоти характерное название Надеждино (он имел в виду надежду, которую не оставлял даже в лихолетье опалы со стороны императрицы), Куракин обустроил по образцу самых изысканных европейских Дворов. Архитектором надеждинского особняка был известный Джакомо Кваренги, однако внутренние покои и три фасада были спроектированы самим князем. Его трехэтажный дом-дворец с торжественным портиком включал в себя 80 комнат, облицованных алебастровыми массами различных цветов. Покои украшала дорогая, редкой красоты и изящества мебель. Богатая картинная галерея содержала несколько сот полотен первоклассных мастеров. Для ее создания Куракин пригласил в Надеждино пейзажистов Якова Филимонова и Василия Причетникова. Обращала на себя внимание и коллекция великолепных гобеленов и собранная хозяином обширная фундаментальная библиотека с книгами на нескольких языках.

Вокруг особняка был разбит английский сад, высились деревянные храмы Дружбы, Истины, Терпения, Благодарности, павильон-галерея “Вместилище чувствий вечных”, памятники-обелиски монархам; в зеленой траве бежали тропинки, названные именами родственников и друзей князя.

Но более всего поражал воображение обслуживавший Куракина придворный штат. Самолюбию князя весьма льстило, что должности дворецких, управителей, шталмейстеров, церемонийместеров, секретарей, библиотекарей и капельмейстеров у него занимали исключительно дворяне (Куракин не скупился, платя им знатное жалование). Свиту его составляли и десятки других “любезников”, без должностей, восхвалявших хозяина. Один историк сказал по этому поводу: “Как у него не кружилась голова в омуте лести, со всех сторон ему расточаемой!”

Александр щеголял и своими “открытыми столами”, за которые обыкновенно усаживались разом несколько десятков человек, в том числе и едва знакомые князю лица. В распоряжении гостей всегда были экипажи и верховые лошади; а на надеждинских прудах желающих ждали шлюпки с разудалыми гребцами. Князь напечатал специальную инструкцию, которая подавалась каждому посетителю Надеждино; в ней есть и такие пункты: “Хозяин почитает хлебосольство и гостеприимство основанием взаимственного удовольствия в общежитии. Всякое здесь деланное посещение хозяину будет им принято с удовольствием и признанием совершенным. Хозяин просит тех, кои могут пожаловать к нему. чтобы почитали себя сами хозяевами и распоряжались своим временем и своими упражнениями от самого утра, как каждый привык и как каждому угодно, отнюдь не снаравливая в провождении времени самого хозяина”.

По инициативе Куракина при усадьбе была открыта школа живописи, а затем - музыкальная школа, в которой проводили занятия парижские музыканты; был создан домашний театр, роговой и бальный оркестры; учреждена богадельня. “Роскошь, которую он так любил и среди коей всегда жил, и сладострастие, к коему имел всегдашнюю склонность, размягчали телесную и душевную его энергию, и эпикуреизм был виден во всех его движениях. Никто более князя Куракина не увлекался удовольствиями наружного тщеславия”, - резюмирует мемуарист. И, действительно, князь похвалялся не только своей баснословно дорогой одеждой, но и великолепными экипажами. Показательно, что во времена Александра I, когда исчезли богатые экипажи, один только Куракин ездил в вызолоченной карете о восьми стеклах, цугом, с одним форейтором, двумя лакеями и скороходом на запятках, двумя верховыми впереди и двумя скороходами, бежавшими за каретой.

Куракин создал в своем Надеждино своего рода культ цесаревича - именем великого князя были названы аллеи и храмы; в покоях стояли бюсты и статуэтки, изображающие Павла; стены украшали его парадные портреты.

В то же время существовал один пункт, в котором князь и цесаревич решительно не сходились. Это их отношение к одежде и щегольству. Великого князя аттестовали как противника мужской элегантности. Поначалу он вообще не придавал нарядам особого значения и не просиживал, как многие царедворцы, часами за уборным столом, а затем он стал ревнителем платья старого прусского образца. Не то Куракин, одежда для которого был вещью архиважной. Михаил Пыляев рассказал: “Каждое утро, когда он просыпался, камердинер подавал ему книгу, вроде альбома, где находились образчики материй, из которых были сшиты его великолепные костюмы, и образцы платья; при каждом платье были особенная шпага, пряжки, перстень, табакерка”.

По словам этого историка, с Александром Борисовичем произошел однажды трагикомический случай: “Играя в карты у императрицы, князь внезапно почувствовал дурноту: открывая табакерку, он увидал,

что перстень, бывший у него на пальце, совсем не подходит к табакерке, а табакерка не соответствует остальному костюму. Волнение его было настолько сильно, что он с крупными картами проиграл игру”.

Комментируя случившееся с князем, исследователь дендизма Ольга Вайнштейн отмечает: “Для него согласованность в деталях костюма - первое условие душевного спокойствия и основной способ самовыражения. Он ведет себя, как классический придворный, использующий моду как устойчивый семиотический код, знак своего высокого положения, богатства и умения распорядиться собственным имуществом. Поэтому невольная небрежность в мелочах для него равнозначна потере статуса или раздетости”.

Но следует оговорить, что Куракин, будучи щеголем, одевался по собственным, им же самим придуманным законам изящества, роскоши и великолепия. Он, по словам Филиппа Вигеля, не желал “легкомысленно и раболепно подчиняться моде, он хотел казаться не модником, а великим господином, и всегда в бархате или парче, всегда с алмазными пряжками и пуговицами, перстнями и табакерками”.

Его глазетовый кафтан, звезды и кресты на шее из крупных солитеров, жемчужный эполет через правое плечо, ажурные кружева на груди и рукавах говорили о своеобразии его вкуса.

Александру был свойственен подчеркнутый нарциссизм. Чем иначе может быть объяснена его поистине маниакальная страсть заказывать свои портреты и раздаривать их своим знакомым?

А писали сии полотна живописцы недюжинные - Помпео Баттони и Ричард Бромптон, Мари Элизабет Луиза Веже-Лебрен и Жан Лоран Монье, Александр Рослин и Иоганн Баптист Лампи-младший, Августин Христиан Ритт и Жан Луи Вуаль. Портреты копировались и размножались крепостными художниками, их повторяли в бесчисленных гравюрах. В письме к Куракину от 22 декабря 1790 года Жан Луи Вуаль сетует, что “чрезмерно светлый цвет одежды и вообще слишком блестящие детали” (на чем настаивал князь) “ослабили немного главную часть. а именно голову, которой должно быть подчинено все остальное”. Однако, такие “блестящие детали” были самоценными для Куракина, и он вовсе не желал ими поступиться.

Именно таким, во всем блеске своего величия, предстает Александр на известном портрете кисти Владимира Боровиковского (1799). Достойно внимания подобранное самим князем гармоничное сочетание цветов в костюме. Искусствовед Татьяна Алексеева описала потрет: “Яркие контрастирующие краски одежды - сверкающее золото и серебро, переливающееся синее и красное, голубовато-белое и черное - лишены резкости, сопоставлены близкими по цвету, но менее интенсивными оттенками малинового, темно-голубого, коричневатого и золотистого”.

Кстати, впоследствии роскошный, залитый золотом мундир спас нашего князя от неминуемой гибели на пожаре, случившемся в Париже во дворце австрийского посла Карла Филиппа Шварценберга 1 июля 1810 года. Золото на одежде Куракина тогда нагрелось, но не расплавилось и послужило своеобразной защитой от огня, а потому он, хотя и получил многочисленные ожоги и лишился бриллиантов на сумму 70 тысяч франков, все же сохранил себе жизнь. На этом пожаре Александр Борисович, как истый кавалер, оставался почти последним в огромной объятой пламенем зале, выпроваживая особ прекрасного пола и не позволяя себе ни на шаг их опереживать.

Надо сказать, что думами о женитьбе Александр Борисович озаботился довольно рано. В письме к Никите Панину от 16 декабря 1773 года князь был откровенен: “Что есть мне полезнее, оставаться холостым, или приступить к предприятию приобрести себе жену, почтенную, добродетельную и со всеми нашим желаниям соответствующими качествами? Правда, что я еще молод, что время от меня еще не ушло, что всегда можно будет по сердечной страсти решиться; но сей страсти самой более всего опасаюся: ею быв ослеплен, редко можно зло от блага отличать. А я предпочтительно желаю, чтобы столь важный выбор во мне единою силою рассудка. руководстван был, и чтобы вместо жаркого любовного пламени, между мною и будущей моею женою сильная, тесная, твердая и неразрушимая стояла дружба”. Показательно, что Куракин апеллирует здесь к рассудку, а не к чувству. Потому, надо полагать, он не женился на прелестной, но небогатой шведской графине Софии Ферзен, к которой испытывал сердечную склонность. Брак между влюбленными не состоялся, но глубина и постоянство их взаимного чувства поражали современников. И каких только именитых барышень не прочили в жены Александру Борисовичу! Среди них и графиня Варвара Шереметева, внучка государственного канцлера Алексея Черкасского и легендарного петровского фельдмаршала Бориса “Шереметева благородного”, и княжна Анастасия Дашкова, дочь знаменитой “Екатерины Малой” (Дашковой), и многие другие.

Друзья не оставляли попыток женить князя и тогда, когда его матримониальные планы терпели фиаско. Старший друг Павел Левашов ободрял его в 1777 году: “Новоподрослых здесь [в Москве - Л.Б.] красавиц не есть конца, невест тысячи, между коими есть и весьма богатых. Я одну из них для Вас заприметил, в которой соединены красота, разум и богатство”. Но, видно, и эта “запримеченная” кандидатура не приглянулась нашему князю. Он так и остался холостяком.

И как не обратиться здесь к любопытной классификации русских бобылей XVIII века, представленной современником Куракина литератором-пародистом Николаем Ивановичем Страховым (1768-1825) в журнале “Сатирический вестник” (1790-1792): “Некто из отродья славных Пустомозгловых говорит: “Будь хоть свинка, да только золотая щетинка”; а как еще таковой из невест для него не выискалось, то по сей причине он и не женится. Г. Спесяга не иначе соглашается согнуть свое колено, как только перед тою, которой бы благородство простиралось за 20 или за 15 колен; но как девушки с толико многими поколениями не отыскивается, по тому самому он не женится. Г. Знатнов сочинил в воображении своем таковое новое положение о невестах, которое превышает силу ума человеческого, а именно: за чины свои, благородство, знатное родство, знатное знакомство положил он за премудрое правило требовать за невестами обычайно всегда вдвое, нежели сколько за ними дают, а как ни которая из невест не удовлетворила сих премудрых его ожиданий, то сей великий человек премалые имеет надежды к браку”.

Оставив в стороне обидные “говорящие” фамилии Пустомозглова, Спесягу и Знатнова, следует признать, что наш князь чудным образом соединял в себе запросы всех этих трех закоренелых холостяков. Родные нередко упрекали его и за боярскую фанаберию, и за погоню за богатым приданым.

Последняя по времени попытка обрести семью, казалось, сулила князю, перевалившему тогда за пятьдесят, удачу - двадцатилетняя богатая невеста графиня Анна, дочь блистательного екатерининского “Алехана”, Алексея Орлова-Чесменского, была весьма к нему благосклонна, равно как и ее отец. Но и тут жених оказался нерешительным, и брак расстроился.

Лучше всего об этом сказал сам Александр, который был не рад своему холостяцкому состоянию. Он написал Панину: “Рассмотрим, милостивый государь, несчастные и часто необходимые, от холостой жизни происходящие следствия, разврат нравов, удаление от добродетели, похищение невинности, забвение собственных дел и собственного домостроительства и разные подобные тому неустройства”.

Очень точно отношение Куракина к дамам охарактеризовал историк Петр Дружинин: “Не сыщется в ту эпоху в России более известного, чем князь ферлакура [вертопраха - Л.Б.] - по примерным подсчетам он имел до семидесяти детей и при этом ни разу не был женат”. В самом деле, не забавен ли этот феномен - обычно дерзкий и напористый с женщинами, он становился нерешительным и пассивным, как только речь заходила о браке!

В этом князь походил на своего титулованного деда, графа Никиту Панина, который безбрачие соединял с самым утонченным распутством. Холостяк Куракин слыл одним из самых искусных обольстителей XVIII века, и астрономическая цифра прижитых им детей-байстрюков ничуть не преувеличена. Известна судьба лишь некоторых из них, получивших потом стараниями князя потомственное дворянское достоинство и величественные родовые гербы. Это дети Куракина от некой Акулины Самойловой - Борис, Степан, Мария, а также единокровные (от других матерей) Павел, Иполлит и Александр, которым были пожалованы титулы баронов и фамилия Вревские (топоним села Александро-Врев Островского уезда Псковской губернии). Другие побочные чада Александра Борисовича - Александр (1), Александр (2), Алексей, Екатерина, Лукерья, София и Анна - стали баронами Сердобиными (от реки Сердобы Сердобского уезда Саратовской губернии, где находилось имение Куракино). Поговаривали, что сластолюбивый князь устроил на верхнем этаже своей фамильной усадьбы нечто вроде гарема. Судачили также, что Куракин не гнушался и связями с дамами самого низшего разбора - главным критерием служила здесь ему та же “сердечная страсть”, которой он так опасался в делах брачных.

Конечно же, Куракин был многогранен и интересен не только своим щегольством и эпикурейством. Александр Борисович был плоть от плоти XVIII века с его глубокими контрастами и противоречиями. Ощущая себя представителем древней фамилии, он всемерно содействовал появлению в печати своего родословия и сотрудничал с знаменитыми Николаем Новиковым, Николаем Бантыш-Каменским. С последним его связывала длительная переписка в течение сорока (!) лет, в которой обсуждались преимущественно темы на злобу дня. Опальный князь даже в ссылке живо интересовался текущей политикой, о чем свидетельствует его обширное эпистолярное наследие. Говоря о политических взглядах Куракина, приходится признать, что он, подобно Павлу, ненавидел радикальных деятелей и Французскую революцию, бичуя в своих письмах “ехидно бредящих” “филозофов нынешнего столетия”, и Александра Радищева прежде всего. Не чужд он был образованности и литературе, и сам грешил сочинительством, издав несколько книг на русском и французском языках. Князь меценатствовал, и многие словесники обращались к нему за помощью, а некоторые даже посвящали ему свои книги. Куракин покровительствовал известному автору “Душеньки” Иполлиту Богдановичу, который, кстати, подражал князю и своим франтовством (этот поэт тоже “ходил всегда щеголем в французском кафтане с кошельком на спине, с тафтяной шляпой под мышкою”). Александр Борисович был также отменным агрономом, применяя на практике, в Надеждино, знания по сему предмету и даже был принят в Вольное Экономическое Общество.

После смерти Екатерины II на Куракина словно пролился дождь чинов, наград и прочих милостей от благоволившего к нему (теперь уже императора) Павла I - гофмаршал, действительный тайный советник, вице-канцлер, кавалер всех высших российских орденов и т. д. Ему были пожалованы дом в Санкт-Петербурге, 4300 душ в Псковской и Петербургской губерниях, а затем вместе с братом он получил 20 тысяч десятин земли в Тамбовской губернии, рыбные ловли и казенные участки в Астраханской губернии и многое другое. И хотя этот головокружительный карьерный взлет “бриллиантового князя” несколько омрачила кратковременная опала, наложенная на него в 1798 году взбалмошным другом-монархом (под давлением соперничавших с Куракиным царедворцев Ивана Кутайсова и Федора Растопчина), положение его в начале 1801 года вновь упрочилось - Александр Борисович вновь стал занимать все мыслимые высшие должности-синекуры.

Вот что говорит о Куракине проницательный современник граф Федор Головкин: “Он любил блистать, не в силу заслуг или внушаемого им доверия, а своими бриллиантами и своим золотом, и стремился к высоким местам лишь как к удобному случаю, чтобы постоянно выставлять их напоказ”.

Потому чины, титулы и награды служили ему в сущности такими же атрибутами щегольства, как пышный наряд или золоченая карета.

В период правления Александра I почетных должностей у Куракина не убавилось. Он стал членом Непременного совета и управляющим Коллегией иностранных дел, затем назначен Канцлером российских орденов. С июля 1806 года он - посол в Вене, после, с 1808 года, - в Париже. В 1812 году

Александр Борисович, между прочим, предпринял попытку урегулировать русско-французские отношения и после неудачи сложил с себя обязанности посла.

В последние годы жизни он не играл заметной политической роли, оставаясь фигурой ушедшего века и - зенита своего величия - Павловского царствования. И вовсе не случайно, что именно ему было поручено разбирать бумаги покойного Павла. В память о той эпохе на почетном месте в его Надеждино длительное время висело огромное живописное полотно Мартина Фердинанда Квадаля “Коронация Павла I и Марии Федоровны в Успенском соборе Московского Кремля 5 апреля 1797 года”, где среди прочих сановников задорно щеголял своим роскошным платьем и сам “бриллиантовый князь”. То, что некогда воспринималось как особый шик и блеск, в новое Александровское царствование, с новыми идеями, дало повод сравнивать Куракина с павлином.

Возлюбивший роскошь, Александр Борисович был, однако, похоронен “без всякой пышности” в Павловске 29 августа 1818 года; на церемонии присутствовали только близкие. В их числе благоволившая к князю вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая повелела поставить памятник с барельефом князя и скромной надписью “Другу супруга моего”. Эта эпитафия обладает известной точностью: ведь в историю Куракин вошел, прежде всего, как сподвижник “Русского Гамлета”.

Лев Бердников

Из книги «Русский галантный век в лицах и сюжетах», Т.1

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.Князь Борис Алексеевич Куракин (13 сентября 1784 — 2 октября 1850, Харьков) — крестник императрицы Екатерины II; русский дипломат и чиновник (камергер, сенатор) из княжеского рода Куракиных, к концу жизни сосредоточивший в своих руках все имущества этого рода, был женат с 1808 года на княжне (1790—1871), дочери генерал-лейтенанта Б. А. Голицына. .

Gomion Marie. Portrait of Boris Kurakin

Сын генерал-прокурора Алексея Куракина от брака с Натальей Головиной, крестник Екатерины II.

C семи лет воспитателем князя был профессор Брюкнер, честный и учёный человек, поклонник французской революционной идеи, однако скрывавший их от воспитанника. Только впоследствии молодой князь был допущен на беседы наставника со Сперанским , в котором Брюкнер нашёл единомышленника. Сам Сперанский преподавал князю Закон Божий, сумел заслужить расположения Бориса Алексеевича и навсегда сохранил с ним дружеские отношения: Куракин был большим почитателем и часто пользовался советами Сперанского.

Князь Борис Алексеевич Куракин (1784-1850) — репродукция из книги «Русские портреты XVIII и XIX веков. Издание Великого князя Николая Михайловича Романова», выпущенной в 1905-1909 годах в качестве каталога выставки, состоявшейся в 1905 году.

В 1799 году в возрасте 15 лет Куракин был записан юнкером в Коллегию иностранных дел. В 20 лет был пожалован в камергеры. В 1809 году был послан для обозрения приволжских губерний, а в 1810 году состоял при посольстве отца, посланного в Париж с поздравлением к Наполеону по случаю бракосочетания с Марией-Луизой.

По возвращению в Россию служил в министерстве финансов. 11 лет князь Куракин не получал повышения, пока не удалось донести до императора, что ему не благоволит ближайшее начальство. При этом сам Борис Алексеевич считал, что к нему неблагорасположен сам Александр I из-за каких-то женских сплетен.

Henri-François Riesener (1767-1828) Б. А. Куракин. (конец 1810-х - начало 1820-х)

13 января 1822 года Куракин был назначен сенатором с присвоением чина тайного советника. Он отличался особенной самостоятельностью в решении дел, резкостью суждений, прямотой и твёрдостью убеждений, неподкупностью и честностью, что снискало расположение Александра I. В 1827 году Куракину была поручена ревизия Западной Сибири, и комитет министров назвал её по результатам «беспримерной».

Anthelme Francois Lagrenee. Борис Алексеевич Куракин (1784-1850)- сенатор.(1820-е)

В 1833 году Борис Куракин навсегда оставил службу. Оставшись единственным представителем рода Куракиных, он сосредоточил в руках огромное состояние с множеством имений. Своё время и средства он пустил на их украшение. Так, в одном из своих любимых имений, Степановском в Тверской губернии князь развернул обширные строительные работы, выстроив недалеко от дома целый городок с театром, каланчой, обелисками, шлагбаумами, улицами и проспектами, и поселив в нём дворовых людей. Сама усадьба тоже представляла собой настоящий музей различных художественных редкостей.

Куракин А.Б. Вид главного усадебного дома и прилегающей к нему части городка (до 1872)

Князь Борис Алексеевич Куракин скончался 2 октября 1850 года в Харькове. Был похоронен в Святогорском монастыре Харьковской губернии.

В 1808 году в Вене князь женился на княжне Елизавете Борисовне Голицыной (1790—1871), дочери князя Б. А. Голицына.

Alexander Varnek (1782-1843). Княгиня Елизавета Борисовна Куракина (1790-1871), ур.Голицына. (1810-е)

Брак был не совсем удачен, княгиня отличалась религиозностью и перешла в католичество. В минуту религиозной экзальтации она сожгла себе руку на жаровне, вследствие чего пришлось сделать ампутацию. Позднее княгиня Куракина сошла с ума.

Соколов Петр Федорович. Портрет молодой женщины. Княгиня Елизавета Борисовна Куракина (1790-1871), ур.Голицына (1817, Tretyakov Gallery, Moscow)

В семье было два сына и дочь:

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.1. Алексей Борисович (04.05.1809—20.12.1872), служил в Министерстве иностранных дел, с 1840 по 1854 года секретарь российских посольств в Вене и Париже.

Moritz Michael Daffinger (1790-1849). Prince Alexis Kourakin (1841)

В 1855 году к коронации Александра II назначен гофмейстером двора великой княгини Марии Николаевны. Художник-любитель и коллекционер, с 1869 года почётный член Императорской Академии художеств.

Князь Алексей Борисович Куракин (04.05.1809—20.12.1872), гофмейстер двора, художник-любитель. Автопортрет (1840-е)

Куракин А.Б. Вид усадебного дома от главной аллеи (1839/40)

Куракин А.Б. Вид на готический замокGothic Castle in Stepanovskoye (before 1872)

С 1835 года был женат на внучке князя С. Ф. Голицына и генерал-фельдмаршала князя А. А. Прозоровского, княжне Юлии Фёдоровне Голицыной (1814-1881), статс-даме, обер-гофмейстерине двора.

Christina Robertson (1796-1854). Портрет Юлии Фёдоровны Куракиной (1814-1881), урож. Голицыной (1841)

А.Б. Куракин. Юлия Федоровна Куракина со своими детьми

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.1.1. Елизавета Алексеевна Куракина (Нарышкина) (1838 - 1928). Кавалерственная статс-дама с портретом. Председательница ряда благотворительных обществ. Владелица усадьбы Степановское-Волосово в Тверской губернии. Собирала живопись, собрание национализировано

Елизавета Алексеевна Нарышкина (1838-1928), дочь А.Б.Куракина от брака с Ю.Ф.Голицыной; с 1857 года фрейлина, статс-дама; с 1865 года жена Анатолия Дмитриевича Нарышкина (ум.1883).(1880-е)

Елизавета Алексеевна учредила в восточном флигеле главного дома усадьбы Елизаветинскую общину и передала ей часть хозяйственных строений. В двухэтажном флигеле, при церкви Бориса и Глеба, княгиня Е.А. Нарышкина устроила двухклассную церковноприходскую школу

Замужем (ок. 1865) за Анатолием Дмитриевичем Нарышкиным (1829 - 1883)

Кирилл Анатольевич Нарышкин (1868-). Генерал-адъютант Е.И.В., С 1916 г. начальник Военно-походной канцелярии Е.И.В.

Вера Анатольевна Нарышкина (Татищева) (4 января 1874, Женева - 9 июнь 1951). Муж - Дмитрий Николаевич Татищев (1867-1919). Коллежский асессор, уездный предводитель дворянства Гжатского уезда Смоленской губернии (1897). Ярославский губернатор (1909). Командующий Отдельным корпусом жандармов, генерал-майор (1915). Расстрелян большевиками.

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.1.2. Александра Алексеевна (1840-1919), статс-дама, приятельница императрицы Марии Фёдоровны, жена А. Ф. Козена

Портрет княжон Куракиных - Елизаветы и Александры

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.1.3. Федор Алексеевич (1842-1914, Саратов), подполковник в отставке (1875), служил в Кавалергардском полку, состоял при Киевском генерал-губернаторе. унаследовал имение Надеждино в саратовской губернии, последний его владелец. Почетный член московского Археологического института. Почетный член Саратовской ученой архивной комиссии. В 1890-1894 гг. издал «Архив кн. Ф.А. Куракина», который редактировал русский историк М.И. Семевский, а после его смерти - В.Н. Смольянинов. С 1884 г. женат на Софье Владимировне Мокиевской , дочери подполковника. До брака имела несколько детей от будущего мужа

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.1.4. Иван Алексеевич Куракин (19 февраля 1846 - 13 ноября 1911).Жена - Каролина Новицкая (1843 - 1890)

Александра Ивановна Куракина (1877 - 1944)

Елена Ивановна Куракина (1881 - 1919)

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.2. Татьяна Борисовна (1810—24.02.1857), дочь Бориса Алексеевича и Елизаветы Борисовны Куракиных, фрейлина, в первом браке была замужем за генерал-майором И. К. Лешерн-фон-Герцфельдтом , во втором — за лейтенантом К. Н. Савинским .

Куракина Татьяна Борисовна (18?? - 1857), дочь сенатора князя Бориса Алексеевича Куракина и Елизаветы Борисовны (урождённой княжны Голицыной).

Алексей Борисович Куракин (1809-1872). Куракина Татьяна Борисовна (181. - 1857), (1831)

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3. Александр Борисович (1813—06.02.1870), младший сын Бориса Алексеевича и Елизаветы Борисовны Куракиных, участник Польской кампании, с 1834 года корнет Кавалергардского полка, флигель-адъютант, с 1855 года генерал-майор, принимал участие в Крымской войне. С 1837 года был женат на графине Марии Александровне Гурьевой (1818—1890), дочери генерал-лейтенанта А. Д. Гурьева.

Vladimir Ivanovich Hau. Александр Борисович Куракин (1813 - 6.02.1870), сын Б.А.Куракина и Е.Б.Голицыной; генерал-майор. (1840)

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.1. Борис Александрович Куракин (1840 - 1922). Церемонимейстер. С 1873 г. женат на Екатерине Алексеевне Мусиной-Пушкиной (1845 - 1923). Сын:

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.1.1. Александр Борисович Куракин (1875-1841), член Государственной думы, женат на Софье Александровне Оливе
Дочь: Куракина, Анна Александровна , в 1959 жила в Париже незамужней

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2. Князь Анатолий Александрович Куракин (22 января (3 февраля) 1845—1 июля 1936) — действительный статский советник (1880), шталмейстер (1896), в 1909г. член Государственного совета из рода Куракиных. Сын Александра Борисовича и Марии Александровны Кураеиных

Куракин Анатолий Александрович (1915)

Получил домашние образование, некоторое время посещал Санкт-Петербургский университет. В 1862 году поступил на военную службу в звании унтер-офицера в Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк. В том же году был произведен в юнкера, в 1863 — в корнеты, в 1864 — в поручики, в 1866 — в штаб-ротмистры. В связи с болезнью 22 июня 1867 был уволен в отставку.

Выйдя в отставку, поселился в имении Андреевское Мологского уезда Ярославской губернии и занялся хозяйством, в частности животноводством и производством молочных продуктов. На территории имения находились водяная и паровая мельницы, маслобойный завод, животноводческая ферма на 100 коров, которые давали рекордные суточные надои. По его инициативе ежегодно в сёлах Мологского уезда проводились выставки молочного скота.

Занимался благотворительностью. В 1869 году в селе Некоуз он на свои средства открыл школу для крестьянских детей.

Князь Куракин был акционером Среднеамурской золотопромышленной компании и испанского металлургического общества, владельцем Дальневосточного промышленного общества по организации добычи нефти на Сахалине, лесопильного и цементного заводов в Симбирской губернии, Шестихинского кирпичного завода.

В 1869—1871 годах Куракин был мологским уездным предводителем дворянства. В 1869—1892 годах — почётный мировой судья Мологского уезда. С 1869 года — председатель уездной земской управы, губернский земский гласный, председатель Мологского училищного совета. В 1887—1898 годах — депутат от дворянства Мологского уезда в Ярославском дворянском собрании.

С 1872 года — чиновник особых поручений VI класса при Министерстве государственных имуществ, где занимался вопросами сельского хозяйства, горнозаводского дела и лесоводства. Состоял в ряде комиссий, в том числе в Комиссии по исследованию положения сельского хозяйства и сельской промышленности, в Комиссии для рассмотрения вопросов о возможности введения в России страхования скота.

В 1880 году получил чин действительного статского советника, в 1883 году назначен коронационным Обер-церемониймейстером на коронации императора Александра III. С 1896 года — шталмейстер и член Особой сельскохозяйственной комиссии при Министерстве государственных имуществ. С 1899 года — член Совета министра земледелия и государственных имуществ. В 1905—1907 годах — член Совета главноуправляющего землеустройством и земледелием, с 1907 года стал его председателем. С 1899 года — почётный опекун Санкт-Петербургского опекунского совета, с 1908 — попечитель Санкт-Петербургского училища глухонемых.

Был членом Совета Русского собрания. 1 января 1909 стал членом Государственного Совета, где вошёл в правую группу. Его племянник Александр Борисович и сын Иван были депутатами Государственной думы. В начале марта во время Февральской революции Куракин выразил поддержку новому режиму, но 1 мая 1917, как и все члены Государственного Совета по назначению, был выведен за штат, а 25 октября 1917 года уволен. Летом был арестован, вскоре после освобождения эмигрировал во Францию.

Князь Анатолий Александрович Куракин скончался в госпитале Вильжюиф в Париже, похоронен в Сен-Женевьев-де-Буа.

Князь Анатолий Александрович Куракин 29 апреля 1864 года женился на княжне Елизавете Михайловне Волконской (1843—1921), единственной дочери князя Михаила Дмитриевича Волконского (1811—1875) и Анны Ивановны Паскевич-Эриванской (1822—1901). В 1865 году согласно дарственной отца Елизавета Михайловна стала наследницей всех его владений.

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.1. Мария Анатольевна Куракина (1863—1932) — фрейлина, с 12 июня 1891 года супруга князя Владимира Алексеевича Шаховского (1865—1918)

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.2. Александр Анатольевич Куракин (1866 - 1871)

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.3. Анна Анатольевна Куракина (1871—1958) — фрейлина, с 14 июня 1891 года супруга дипломата Николая Николаевича Шебеко (1863—1953). Дети:

Александр (1892—1927, Нёйи-сюр-Сен), выпускник Александровского лицея, кавалергард, участник Первой мировой войны и Белого движения

Георгий (1895—после 1938, Париж), кавалергард, участник Киевской офицерской добровольческой дружины

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.4. Михаил Анатольевич Куракин (1872 - 1932). Служил шталмейстером и киевским предводителем. От брака (1901) с баронессой Татьяной Врангель (1879 - 1970) имел сына Андрея

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.4.1. Андрей Михайлович Куракин (1903 -1983) После революции поселился в Женеве и женился там (1935) на Франсуазе де Буде (1912-68). От первого же брака (1928) с Александрой Павловной Катковой (1902 - 1975) был сын

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.4.1.1. кн. Михаил Андреевич (1930 - 1993), который был женат на Татьяне Юрьевне Калгановой и имел сына

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.4.1.1.1. Куракин, Александр Михайлович (р. 1959), женат на Паскале Торрес. Их сын:

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.4.1.1.1.1. Куракин, Дмитрий Александрович (р. 1995)

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.Князь Иван Анатольевич Куракин (Епископ Иоанн; 1 (13) августа 1874, Царское Село — 27 октября 1950, Париж) — русский политический деятель — ярославский губернский предводитель дворянства, член Государственной думы Российской империи III созыва, министр финансов правительства Северной области; викарий Западноевропейского экзархата русских приходов Константинопольского Патриархата с титулом епископа Мессинского

князь Иван Анатольевич Куракин (1910)

Родился 1 (13) августа 1874 года в Царском Селе Санкт-Петербургской губернии. Владелец имения в селе Андреевское Мологского уезда Ярославской губернии (1210 десятин). Образование получил в 3-й Санкт-Петербургской гимназии, которую окончил в 1893 году с золотой медалью. Прослушав затем полный курс юридических наук в Санкт-Петербургском университете, в 1897 году выдержал государственный экзамен при Харьковском университете.

7 октября 1897 года поступил на военную службу юнкером Кавалергардского полка. 14 августа 1899 года был произведён в корнеты [Кавалергардскаго полка]. с 1899 — помощник заведующего полковой учебной командой, с 1901 — заведующий разведчиками лейб-эскадрона Кавалергардского полка. 19 февраля 1902 года зачислен в запас гвардейской кавалерии. В 1901 году, будучи ещё офицером, избран предводителем дворянства Мологского уезда, в каковой должности находился до 1905 года, когда после смерти губернского предводителя, на экстренном губернском дворянском собрании, был избран Ярославским губернским предводителем дворянства. Камергер Высочайшего двора. Был также гласным Мологского уездного собрания, участником многих комиссий уездного и губернского земских собраний, почётным попечителем Ярославского реального училища от земства, почётным смотрителем Мологского ремесленного училища.

К началу Первой мировой войны был попечителем Варшавского учебного округа. Занимался эвакуацией учебных заведений перед немецкой оккупацией.

К началу 1917 года — в должности Шталмейстера Высочайшего Двора, действительный статский советник, почетный попечитель Ярославского реального училища и Мологской гимназии. Был награждён орденами Св. Анны 2-й ст., Св. Владимира 4-й ст. и Св. Станислава 1-й ст., знаком и медалью в память 300-летия Царствующего Дома Романовых.

Был избран в Государственную Думу III созыва от Ярославской губернии. В Думе входил во фракцию октябристов, был председателем комиссии по запросам и секретарём комиссии по народному образованию. Во время Первой мировой войны — попечитель Варшавского учебного округа. Во время Гражданской войны — министр финансов правительства Северной области (Архангельск), возглавляемого Н. В. Чайковским.

Заслуга Ивана Анатольевича заключается в его героической борьбе с тою системою, которая навязывалась англичанами почти насильно. Создание английской эмиссионной кассы, выпускавшей русские деньги, обеспеченные фунтами стерлингов, в значительной мере помогло области.

В конце апреля 1919 года отправился по суше в Сибирь к Колчаку, сдав управление отделом финансов П. Ю. Зубову. К лету 1919 года пробрался в Омск. В Омске комиссией под руководством Куракина было выработано положение о статусе Северной области. В Сибири был главноуполномоченным Красного Креста.

С 1920 года жил в эмиграции во Франции. В 1931 году принял священство. Настоятель Николаевской церкви в Милане (1931—1935), Христо-Рождественского храма во Флоренции (1935—1950), храма Христа Спасителя в Сан-Ремо (1948—1950), благочинный приходов в Италии.

В конце 1940-х годов принял монашеский постриг с именем Иоанн. В 1949 году возведён в сан архимандрита, а в 1950 году хиротонисан во епископа Мессинского, викария Западноевропейского экзархата русских приходов Константинопольского патриархата.

Скончался примерно через неделю (27 октября 1950) в Париже, «не добравшись до места назначения». Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа

Был женат на фрейлине Двора графине Софье Дмитриевне Толстой (1882—1963, Париж) — дочери графа Дмитрия Павловича Толстого.

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.1. Александра Ивановна Куракина (1902 -1985) - — замужем за графом Жаном дю Пети-Туар (1890—1973) из древнего французского рода.

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.2. Ирина Ивановна Куракина (1903 - 1993), с 11 мая 1951 г. состояла в морганатическом браке с Гавриилом Константиновичем Романовым (15 июля 1887 -. 28 февраля 1955).

Irina Ivanovna Kourakina Romanova

Гавриил был вторым сыном великого князя Константина Константиновича и Елизаветы Маврикиевны (урожденной Елизаветы Августы Марии Агнесы, герцогини Саксен-Альтенбургской).

Романов, Гавриил Константинович
Зимой 1912 года князь часто бывал в Мариинском театре, где познакомился с балериной Антониной Рафаиловной Нестеровской (1890—1950). Ближе они сошлись в Монте-Карло, куда Гавриил приехал на отдых, а Нестеровская с Матильдой Кшесинской — на выступления. Князь хотел жениться на своей избраннице, но, хотя князья императорской крови и могли вступать в морганатический брак, Гавриил опасался, что родные отнесутся к этому отрицательно. После революции Гавриил и Антонина (он звал её Ниной) обвенчались тайно, зная, что всё равно не получат на это разрешения императора. Их свадьба состоялась 9 апреля 1917 года.

Тамара де Лемпицка. Великий Князь Гавриил Константинович(1887 — 1955) 1927

Но даже дядя Дмитрий Константинович, к которому Гавриил питал самые тёплые чувства, остался недоволен поступком племянника. В 1926 году великий князь Кирилл Владимирович пожаловал ей титул княгини Стрельнинской, а в 1935 году — святлейшей княгини Романовской-Стрельнинской (по названию имения этой ветви рода Романовых).После её смерти Гавриил Константинович женился 11 июня 1951 года на княжне Ирине Ивановне Куракиной (1903—1993). В том же году ей был пожалован титул святлейшей княгини Романовской-Куракиной.

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.3. Елизавета Ивановна Куракина (1905 - 1980). с 1927 года — за Сергеем Николаевичем Плаутиным (1897—1969).

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.4. Наталья Ивановна Куракина (1909 -), с 1938 года — замужем за князем Иваном Сергеевичем Урусовым (1894—1976).

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.5. Борис (1908, Ярославль — 1974, Буэнос-Айрес), жил и умер в Буэнос-Айресе, был холост.

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.2.5.6. Елена (1917, Ярославль — 1992, под Парижем), с 1939 года — замужем за Пьером де Гилленшмидт (1910—1984).

1.3.1.1.2.1.2.1.3.7.1.3.3.. Куракина, Елизавета Александровна (1838-1917), Дочь Александра Борисовича и Марии Александровны Куракиных, жена библиофила Г. Н. Геннади

КУРАКИНЫ, русский княжеский род, Гедиминовичи. Ближайшие родственники князей Голицыных.

Родоначальник - князь Андрей Иванович Булгаков Курака (? - между 1522 и 1541), в 1500 присутствовал на свадьбе князя В. Д. Холмского, воевода большого полка (1512) в ходе русско-литовский войны 1512-22, воевода в Дорогобуже (1521), наместник в Белой (ноябрь 1522). Его сыновья:

Фёдор Андреевич Булгаков-Куракин (? - 1566), боярин (1548), 1-й воевода в Туле (1536-39), в апреле 1540 года командовал передовым полком, а затем полком правой руки во Владимире, в мае 1548 - полком правой руки под Каширой, 1-й воевода в Муроме (1549-50), Коломне (1550-51), в 1553 и 1557 в числе прочих бояр управлял Москвой в отсутствие царя, в июне 1555 ходил в поход с царём к Коломне, а оттуда - в Тулу против войск крымского хана Девлет-Гирея I, наместник в Новгороде (1562-66);

Иван Андреевич Булгаков-Куракин (?-1567), боярин (1555), 3-й (август - сентябрь 1538), 2-й (1538-39) воевода в Серпухове, наместник в Плёсе (август 1540) и Смоленске (1551-52), в январе 1548 командовал полком правой руки в Коломне, 1-й воевода в Зарайске (1548-49), Казани (1554-55, 1564-65), в феврале 1565 насильно пострижен в монахи, казнён;

Дмитрий Андреевич Булгаков-Куракин (?-не ранее 1572), боярин (1559), 1-й воевода в Муроме «за городом» (1540), в декабре 1541 командовал сторожевым полком во Владимире, 1-й воевода в Костроме (1543-44), в мае 1548 командовал сторожевым полком «на берегу» под Коломной и Каширой, воевода в Переславле-Залесском (1549), в июне 1555 голова «у царя... в сторожех» во время похода к Туле против войск крымского хана Девлет-Гирея I, воевода в Новгороде (1560), наместник в Пскове (1563-67), в 1572 принял постриг;

Пётр Андреевич Куракин (? - 1574), боярин (1559), наместник в Туле (июль 1540), Смоленске (1554-56), 1-й воевода в Пскове (1560-63), Смоленске (1563-65), Казани (1565-74), казнён;

Григорий Андреевич Куракин (?- 1594/95), боярин (1586/87), воевода в Михайлове (1556), во время Ливонской войны 1558-83 1-й воевода в Ивангороде (1558-1559), в апреле 1561 водил полк правой руки в Ливонию, 2-й воевода в Казани (1564-75), в мае 1576 командовал сторожевым полком в Коломне, в октябре - в походе к Ревелю. В мае 1577 командовал «на берегу» под Каширой полком левой руки, а после ухода «больших» воевод оставлен в Серпухове во главе большого полка. С весны 1578 года воевода в Полоцке, 1-й воевода в Казани (1579-87), 1-й воевода в Пскове (1590-92).

Внук Д. А. Куракина - И. С. Куракин. Сын П. А. Куракина - Андрей Петрович (?- 1615), боярин (1584; 1599), в 1573 командовал сторожевым полком в походе на черемисов, воевода большого полка в Серпухове (1576), в 1579 оставлен управлять Москвой на время царского похода в Ливонию, зимой 1579/80 командовал в Кашире полком левой руки; в июне того же года водил полк правой руки в Ржеву Володимерову, в сентябре 1580 года ходил к Волоколамску 2-м воеводой передового полка, 2-й воевода в Ржеве Володимеровой (1579/80), Новгороде (1580/81, 1605/06- 1609/10), зимой 1581/82 командовал полком правой руки в походе против восставших черемисов, в апреле 1582 командовал передовым полком «на берегу» в Калуге, в октябре возглавлял полк правой руки в новом походе на черемисов из Мурома к Казани. С 1585/86 в опале, в 1580-90-х годов служил воеводой в Арске (1585/86-1586/87), Свияжске (1586/87) и Ядрине (1594), к началу 1599 года вернулся в Москву, руководитель Владимирской четверти (1599). В апреле 1601 года привёл к Епифани сторожевой полк для поиска и уничтожения летучих отрядов крымских татар, в 1604/05-1605/06 по распоряжению Лжедмитрия I верстал в Костроме костромичей и ярославцев. Из его сыновей наиболее известен Семён Андреевич (? - 1606), боярин (не позднее апреля 1606), присутствовал на свадьбе Лжедмитрия I и М. Мнишек, воевода большого полка в Серпухове, после вступления на престол Василия Ивановича Шуйского отозван в Москву, но вскоре вновь отправлен в Серпухов воеводой большого полка «на берегу».

Его сыновья:

Фёдор Семёнович [? - 2(12).11.1656], боярин (1645), стольник (не позднее 1614), в 1615 успешно действовал против войск А. И. Лисовского, воевода большого полка в Туле (1616-17, 1623, 1627-28), передового полка в Дедилове (1619), воевода в Астрахани (1628-31, 1646-50), Калуге (1634), Пскове (1635-36), Крапивне (1640), Новгороде (1645), в 1653 направлен осадным воеводой в Киев с почётный титулом наместника Ростовского, глава Владимирского судного приказа (1653-1655/56), в 1652-53 18 раз оставался управлять Москвой в отсутствие царя;

Григорий Семёнович (? - 1682), боярин (1651), стольник (не позднее 1614), чашник (1635), воевода в Вязьме (1638), Венёве (1641), Тобольске (1643-46), Ливнах (1647-49). Во время русско-польской войны 1654-67 участвовал во взятии городов Мстиславль и Шклов. Имел почётный титул наместника Ростовского (1655/56). 1-й воевода в Новгороде (1657-61), с 1659 носил почётный титул наместника Псковского. В 1662 году отправлен с полком в Белёв и Севск, разбил войско крымских татар. 1-й воевода в Казани (1662-68). В 1668 воевода в Севске, одержал несколько побед над польско-литовскими войсками, затем вопреки царскому предписанию идти к Нежину и Чернигову вёл длительную осаду Глухова, но это не отразилось на его карьере. В 1653-79 27 раз оставался управлять Москвой в отсутствие царя.

Дети Ф. С. Куракина:

Наталья Фёдоровна (1628-74), 1-я жена князя И. А. Воротынского; Ф. Ф. Куракин.

Сын Г. С. Куракина - Иван Григорьевич [? - 15(25).9.1682], боярин (1682), стольник (1676), с того же года комнатный стольник царя Фёдора Алексеевича, кравчий (1680), воевода в Смоленске (1681-1682) с почётный титулом наместника Псковского (1682). Из его сыновей наиболее известен Б. И. Куракин.

Среди детей последнего:

Татьяна Борисовна , обер-гофмейстерина (1730-46), 2-я жена генерала-фельдмаршала князя М. М. Голицына Старшего;

Александр Борисович , обер-шталмейстер (1736), с детства сопровождал отца в заграничных поездках, был одним из первых русский людей, получивших образование за границей. С 1722 камер-юнкер и советник посольства в Гааге, с мая 1722 состоял при французском дворе; совместно с отцом сумел обеспечить содействие Франции в сохранении мира с Османской империей во время Персидского похода 1722-23, посол в Париже (1727- 1728), покровительствовал учившемуся за границей В. К. Тредиаковскому. Вернувшись в Россию, будучи двоюродным дядей императора Петра II, способствовал падению князя А. Д. Меншикова, с 1730 года входил в ближайшее окружение императрицы Анны Ивановны, ревностный сторонник Э. И. Бирона (поддерживал его в борьбе против А. П. Волынского), в 1731 году основал в Москве госпиталь для содержания отставных офицеров, увечных и раненых солдат, заведующий Дворцовой конюшенной канцелярией (с 1736), член Генерального суда над князем Д. М. Голицыным (1736), во время подписания императрицей Анной Ивановной завещания Куракин первым выступил с предложением о назначении Бирона регентом при императоре Иване VI Антоновиче, сенатор (с декабря 1741);

Екатерина Борисовна , 2-я жена (с 1730) генерал-фельдмаршала А. Б. Бутурлина.

Из детей А. Б. Куракина наиболее известны:

Борис Леонтий Александрович , генерал-поручик (1762), гофмейстер (1761), член Главной дворцовой канцелярии (с 1762), президент Коллегии экономии (1763-64), Камер-коллегии (1764), сенатор (1764), был женат на дочери С. Ф. Апраксина - Елене Степановне ;

Наталья Александровна , статс-дама (1794), кавалерственная дама ордена Святой Екатерины 1-й степени (1797), была замужем [с 20(31).1.1754] за князем Н. В. Репниным. Из сыновей Б. Л. А. Куракина известны: Александр Б. Куракин;

Степан Борисович , действительный тайный советник (1804), участник русско-турецкой войны 1768-74, привёз ключи от крепости Бендеры императрице Екатерине II (1770), участвовал в военных действиях в Речи Посполитой (1772-73). С 1773 генеральс-адъютант А. И. Бибикова, участвовал в подавлении Пугачёва восстания 1773-75, участник русско-турецкой войны 1787-91, сенатор (с 1801);

Алексей Б. Куракин. Сын последнего - Борис Алексеевич , тайный советник (1822), сенатор (с 1822), с 1833 в отставке. Его сыновья:

Алексей Борисович , тайный советник (1863), гофмейстер (1868), с 1863 гофмейстер двора великой княгини Марии Николаевны, почётный член петербургской Академии Художеств, был женат (с 1835) на Юлии Фёдоровне (урождённой княжне Голицыной) , гофмейстерине двора великой княгини Марии Фёдоровны (1866-81), обер-гофмейстерине Высочайшего двора (1881), кавалерственной даме ордена Святой Екатерины 2-й степени (1868);

Александр Борисович , генерал-майор (1855), участник подавления Польского восстания 1830-1831, в 1834-55 служил в Кавалергардском полку: командир лейб-эскадрона (1843-1847), 2-го дивизиона (1847-1851/52), 1-го дивизиона (1851/52-55), участник Венгерского похода 1849, Крымской войны 1853-56, с 1862 в запасе, крупный землевладелец (свыше 7,2 тысяч гектар в Орловской губернии, свыше 9,8 тысяч гектар в Пензенской губернии).

Из детей Алексея Б. Куракина наиболее известен Фёдор Алексеевич , подполковник (1873), служил в Кавалергардском полку (1861-66), состоял при командующем войсками Московского ВО (1868-71), адъютант киевского, подольского и волынского генерал-губернатора А. М. Дондукова-Корсакова (1871-75), с 1875 в отставке, крупный землевладелец (свыше 12,3 тысяч гектар в Сердобском уезде), попечитель Странноприимного дома в Москве, член Саратовской губернской учёной архивной комиссии, почётный член Московского археологического института (1890), участвовал в подготовке и финансировал издание «Архива князя Ф. А. Куракина» (т. 1-10, 1890-1902, под редакцией М. И. Семевского и В. Н. Смольянинова), который содержит ценный материал по истории внешней политики и общественного развития России, сведения о роде Куракиных, материалы по крестьянскому и помещичьему хозяйству и др.; исторических сборников «Девятнадцатый век» (1903), «Восемнадцатый век» (1904-05, т. 1-2).

Из детей Александра Б. Куракина (1813-70) наиболее известен Анатолий Александрович , действительный статский советник (1880), шталмейстер (1896), в 1862-67 на военной службе, с 1867 года в отставке, поселился в имении Андреевское в Мологском уезде Ярославской губернии и занялся хозяйством (в частности, животноводство и производство молочных продуктов; содержал ферму на 100 коров, дававших рекордные суточные надои; по его инициативе в сёлах Мологского уезда ежегодно проводились выставки молочного скота), мологский уездный предводитель дворянства (1869-71), почётный мировой судья Мологского уезда (1869-92), председатель уездной земской управы и губернский земский гласный (с 1869), председатель Мологского училищного совета (с 1869), депутат от дворянства Мологского уезда в Ярославском дворянском собрании (1887-98). С 1872 чиновник особых поручений при министре государственных имуществ, занимался вопросами, относящимися к сельскому хозяйству, горнозаводскому делу и лесоводству, принимал участие в различных совещаниях и комиссиях (Комиссия по исследованию положения сельского хозяйства и сельской промышленности, Комиссия для рассмотрения вопросов о возможности введения в России страхования скота). В 1883 коронационный обер-церемониймейстер на коронации императора Александра III. С 1896 член Особой сельскохозяйственной комиссии при Министерстве государственных имуществ, а с 1899 член Совета министра земледелия и государственных имуществ, член (1905-07), председатель (с 1907) Совета главноуправляющего землеустройством и земледелием. С 1899 почётный опекун Санкт-Петербургского опекунского совета, с 1908 попечитель Санкт-Петербургского училища глухонемых. Член Государственного совета по назначению (1909-17), входил в группу правых. Действительный член и член Совета «Русского собрания». Во время Февральской революции 1917, в начале марта, выразил симпатии новому режиму. Летом был арестован, но вскоре освобождён. В эмиграции во Франции.

Его сыновья:

Михаил Анатольевич , церемониймейстер (1909), киевский губернский предводитель дворянства (1909-12), участник 1-й мировой войны, в эмиграции в Париже;

Иван Анатольевич , действительный статский советник (1915), в должности шталмейстера (1913), мологский уездный предводитель дворянства (1902-06), ярославский губернский предводитель дворянства (1906-15). Депутат 3-й Государственной думы (1907-12), входил во фракцию октябристов, секретарь Комиссии по народному образованию, товарищ секретаря (с 1909 председатель) Комиссии по запросам, член комиссий по местному самоуправлению, вероисповедным вопросам и др. Член ЦК «Союза 17 октября». Попечитель Варшавского учебного округа (1915-16), с октября 1918 года участник Гражданской войны 1917-22 в составе войск Северной области, управляющий отделом (министерством) финансов Временного правительства Северной области и управляющий Государственным банком, с марта 1919 представитель Временного правительства Северной области в «Омском правительстве». В 1920 эмигрировал во Францию, с 1931 священник РПЦЗ, настоятель Свято-Николаевской церкви в Милане (1931-35), Христорождественского храма во Флоренции (1935-50), храма Христа Спасителя в Сан-Ремо (1948-50), архимандрит (1949), епископ Мессинский (1950). Автор воспоминаний (не опубликован).

Двоюродный брат последних - Александр Борисович , действительный статский советник (1916), церемониймейстер (1911), малоархангельский уездный предводитель дворянства (1902-14), председатель Орловского отделения «Союза 17 октября», депутат 2-й Государственной думы (1907; фракция октябристов), орловский губернский предводитель дворянства (1914-17), после начала 1-й мировой войны председатель Комитета помощи беженцам и главноуполномоченный Российского общества Красного Креста (с 1914). В 1920 году арестован, в 1922 освобождён, в сентябре 1923 года вновь арестован, приговорён к 3 годам ссылки и отправлен в Усть-Сысольск, а затем в Вятку. В 1926 году освобождён, жил в Вятке, в октябре 1932 выехал к семье в Тарусу, где работал старшим бухгалтером в артели вышивальщиц. В апреле 1933 вновь арестован, но вскоре освобождён. Позднее выехал с семьёй во Францию. Из детей И. А. Куракина известна Ирина Ивановна , 2-я жена (с 11.5.1951) князя императорской крови Гавриила Константиновича Романова .

Род Куракиных записан в 5-ю часть дворянских родословных книг Киевской, Орловской, Пензенской, Саратовской, Тверской и Ярославской губерний.

Лит.: Лобанов Ростовский А. Б. Русская родословная книга. 2-е изд. СПб., 1895. Т. 1; Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV-XVI вв. // Археографический ежегодник за 1957 г. М., 1958; он же. Опричнина. М., 2001; Ikonnikov N.F. Noblesse de Russie. Р., 1959. Vol. Н. 1; Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605). СПб., 1992; Дворянские роды Российской империи. СПб., 1995. Т. 2; Филюшкин А. И. История одной мистификации: Иван Грозный и «Избранная рада». М., 1998; Куликов С. В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка. Рязань, 2004; Обречены по рождению... СПб., 2004; Российская элита в 17-ом веке. Hels., 2004. Т. 1; Куракинские чтения. М., 2006; Куракины. М., 2007.