Татьяна яковлева биография. Ты не женщина, ты-исключение" В. Маяковский и Татьяна Яковлева. Рандеву в Париже

«Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем» – эти знаменитые строки Владимира Маяковского были обращены к Татьяне Яковлевой , русской эмигрантке, уехавшей за рубеж в 1920-х гг. В Париже у них случился роман, продолжившийся затем в письмах. Маяковский уговаривал Яковлеву вернуться в СССР, но она осталась в Париже, где стала одной из самых заметных и ярких фигур русской эмиграции.

Татьяна Алексеевна Яковлева родилась в 1906 г. в Санкт-Петербурге, а детство провела в Пензе. Оттуда она и эмигрировала за рубеж, когда ей исполнилось 19 лет. Выехать ей удалось благодаря ее дяде, популярному во Франции художнику Александру Яковлеву. Он был знаком с владельцем автоконцерна Ситроеном и попросил его выхлопотать для Татьяны визу и паспорт.

Как и большинство русских красавиц-эмигранток, Татьяна Яковлева устроилась работать манекенщицей. Вскоре весь Париж был увешан рекламными плакатами чулок с изображением Татьяны на фоне пейзажей Cite. Уже в зрелом возрасте она признавалась: «Ноги у меня были потрясающие, влюблялись все мужчины ». В первые же годы парижской жизни у нее появилось множество поклонников, среди которых были даже Федор Шаляпин и Сергей Прокофьев.

Маяковский встретился с Татьяной Яковлевой в 1928 г. в доме у сестры Лили Брик Эльзы Триоле. Поэт влюбился с первого взгляда. Он провел в Париже чуть больше месяца, посвящая все свободное время долгим прогулкам по городу вдвоем с Татьяной. Высокие и статные, они были красивой парой. «Ты одна мне ростом вровень », – писал он в стихотворении, обращенном к ней. Но Маяковскому нужно было возвращаться в СССР, он долго уговаривал ее отправиться вместе с ним, но она отказалась.

Перед самым отъездом Маяковский оставил крупную сумму в одной из парижских оранжерей с просьбой отправлять букеты каждое воскресенье на адрес Яковлевой с его визитной карточкой. Фирма была солидной и еженедельно выполняла поручение: даже после смерти поэта Татьяна продолжала получать от него цветы.

Хотя Яковлева отказалась уехать вслед за Маяковским, она утверждала, что была в него влюблена. В письме матери она признавалась: «Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него – буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след ». Влюбленные писали друг другу письма, в которых не уставали признаваться друг другу в любви. Поэт писал: «Нельзя пересказать и переписать всех грустностей, делающих меня молчаливее ». К сожалению, письма Татьяны Яковлевой не сохранились – Лиля Брик, получившая доступ к архиву поэта после его смерти, очевидно, уничтожила все доказательства его любви к другой женщине – единственной музой должна была оставаться она сама. Незадолго до смерти Татьяна Яковлева сказала: «Я благодарна ей за это. В противном случае я вернулась бы в СССР за Маяковским, так сильно я его любила. И неминуемо сгинула бы в мясорубке 1937 года ».

В октябре 1929 г. Лиля Брик не без злорадства сообщила поэту новость о том, что его новая муза собралась замуж за виконта Бертрана дю Плесси, хотя речи о свадьбе тогда еще не было. Позже Татьяна все же стала его женой, и этот брак стал, по ее словам, «бегством от Володи». Она понимала, что уже не увидится с ним – Маяковского больше не выпускали за границу (по слухам, об этом позаботилась Лиля Брик). Подруга поэта Наталья Брюханенко вспоминала: «В январе 1929 года Маяковский сказал, что влюблен и застрелится, если не сможет вскоре увидеть эту женщину ». А в апреле 1930 г. он нажал на курок. Какие обстоятельства подтолкнули его к этому шагу, и было ли это самоубийством – биографы спорят по сей день.

Брак Яковлевой с виконтом дю Плесси вскоре распался – Татьяна узнала о его неверности. А вскоре у нее появилось новое увлечение – художник и скульптор Александр Либерман. Они познакомились на юге Франции, где Татьяна приходила в себя после страшной автокатастрофы, в результате которой ей пришлось пережить несколько пластических операций. Они поженились в 1941 г., после гибели виконта дю Плесси – его самолет был сбит фашистскими зенитчиками. А вскоре семья переехала в США.

Татьяна дю Плесси-Либерман пережила Маяковского на 60 лет. Хотя в ее судьбе было много крутых поворотов, она прожила долгую и счастливую жизнь. Сама о себе Яковлева говорила: «Мне на роду написано сухой из воды выходить ». В Нью-Йорке ей удалось устроиться дизайнером женских шляп как «графине дю Плесси». Ее дочь объясняла успех матери «культурным уровнем и знанием законов общества, которые намного превосходили ее дизайнерский талант. Она была талантливым самодеятельным психиатром и могла убедить любую, что она красавица ». Ее муж стал арт-директором журнала «Vogue», и семья жила в достатке. Вместе они прожили до глубокой старости, пока Татьяна дю Плесси-Либерман не скончалась накануне своего 85-летия в 1991 г.

Близкой подругой Татьяна была Валентина Санина – .

Татьяна Яковлева

Татьяна, русская душою,

На родине, в России, ее знают в основном как парижскую любовь Владимира Маяковского. В Европе – как племянницу художника Александра Яковлева. В Америке – как жену художника, скульптора и арт-директора издательства Conde Nast Алекса Либермана. Среди международной богемы – как подругу Марлен Дитрих и Иосифа Бродского. Между тем сила ее личности, красота и ум делали ее одной из самых заметных женщин своего времени, чьи успехи не уступали достижениям окружавших ее мужчин.

Татьяна Яковлева происходила из весьма примечательной семьи. По линии отца она была в родстве с крупнейшими купеческими семьями и знатными дворянскими родами России. Ее дед Евгений Яковлев был морским офицером, а бабушка, Софья Кузмина, одной из первых женщин окончила Петербургский университет, а позже получила степень бакалавра философии в Берлине. Один из их сыновей, Александр, стал знаменитым художником, дочь Александра (в семье ее звали просто Сандра) пела в Мариинском театре, а позже стала любимой партнершей Федора Шаляпина. Алексей Яковлев, отец Татьяны, был известным инженером и архитектором. Его жена Любовь Николаевна, дочь прославленного танцовщика и режиссера Мариинского театра Николая Аистова, отличалась утонченной красотой, изысканным вкусом и редкой для артистической среды образованностью – например, она знала четыре иностранных языка.

Татьяна, старшая дочь Яковлевых, родилась 7 апреля 1906 года в Петербурге. Через два года у нее появилась младшая сестра Людмила – впрочем, имя не прижилось, и в семье девочку звали Лиля. Вскоре после ее рождения Яковлевы переехали в Вологду, где Алексей Евгеньевич возглавил строительство городского театра, а еще через год – в Пензу. Там Яковлев сначала строил Зимний театр по собственному проекту, да так и осел в этом тихом зеленом городе. Впрочем, семья часто наезжала в Петербург, а летние сезоны проводила на Финском заливе.

В Пензе Яковлев увлекся авиацией и нередко летал над городом на выписанном из Франции самолете, пугая коров. Татьяна однажды попросилась полетать вместе с ним, но испугалась в тесной кабине и больше в воздух не поднималась – всю свою жизнь Татьяна предпочитала обходиться без самолетов.

Девочки росли в окружении гувернанток и домашних учителей. Татьяна с детства много читала, запоем глотала романы, но особенно полюбила поэзию – ее прекрасная память хранила сотни стихотворений. Пробовала писать стихи сама, но быстро бросила попытки: по ее собственным словам, «После Ахматовой и Цветаевой женщинам в поэзии делать нечего».

Татьяна и Людмила Яковлевы с гувернанткой, около 1914 года.

Когда началась Первая мировая война, Алексея Яковлева призвали в армию. Как инженер он не был на фронте, но между тем пропал без вести – в 1916 году поехал в США для закупки вооружения и исчез… Потеря главного кормильца сильно подорвала благосостояние семьи, а после революции дела у Яковлевых пошли совсем плохо: сначала перебивались уроками музыки и иностранных языков, которые давала Любовь Николаевна/ а когда желающие учиться разбежались, впали чуть ли не в нищету. Жили, как и многие, распродавая имущество, отапливая промерзшие комнаты старинной мебелью и книгами, выпрашивая и выменивая по деревням промерзшую картошку… Татьяна часами читала стихи раненым в госпиталях, за что те делились с нею пайковым хлебом. Так прожили несколько лет. У Татьяны начался фурункулез, постоянно болели легкие, подозревали даже туберкулез…

Между тем бабушка Татьяны Софья Петровна вместе с дочерью уже давно перебрались в Париж, к знаменитому сыну-художнику, жившему за границей с 1916 года. Она очень переживала за судьбу оставшихся в большевистской России внучек и всячески пыталась организовать их переезд во Францию – или хотя бы Татьяны, чье состояние здоровья внушало большие опасения.

Александр Яковлев через фирму «Ситроен», с которой сотрудничал как художник, и ее владельца пытался организовать для Татьяны выезд за границу на лечение. Процесс этот был весьма тяжелый и длительный – лишь в середине 1925 года документы были оформлены, и вскоре Татьяна – девятнадцатилетняя, больная, одичавшая и ошарашенная – приехала в Париж.

Первые месяцы она провела на юге Франции, где лечилась, отдыхала и просто отъедалась. А вернувшись в Париж, быстро стала во французской столице своей: этому способствовали как обширные связи ее дяди – и среди русских эмигрантов, и в кругах парижской артистической богемы, так и ее собственные достоинства. Рослая красавица – златоволосая, загорелая, с безупречной фигурой, прекрасно образованная – нигде не оставалась незамеченной. Татьяна дружила с Жаном Кокто и Андре Жидом, играла в четыре руки с Сергеем Прокофьевым и ездила на прогулки с Коко Шанель и ее тогдашним любовником князем Дмитрием Павловичем. Великая Мадемуазель не только послужила для Татьяны образцом безупречного вкуса – следующие двадцать лет Яковлева одевается только от Шанель – но и жизненным примером. Коко, вышедшая их семьи крестьян, стала одной из самых обеспеченных и независимых женщин Европы – чем Татьяна хуже? Финансовая зависимость от семьи была ей в тягость, но и полуголодное существование, как в оставленной Пензе, на всю жизнь осталось одним их самых сильных страхов. Поначалу Яковлева зарабатывала тем же, чем многие юные русские эмигрантки: снималась в эпизодах в кино, фотографировалась для открыток, работала «светским манекеном» – появлялась на светских раутах в предоставленных ей платьях из модных домов. Но потом Татьяна решила, что способна на большее. Она – возможно, снова не без влияния Коко, начавшей свою карьеру как модистка, – решает заняться изготовлением шляп. Пройдя курс обучения у профессиональной шляпницы, армянской эмигрантки, Татьяна начала делать и продавать свои первые шляпы.

Впрочем, на тот период изготовление шляпок не занимало Татьяну целиком – слишком молодой и беззаботной она была, и воздух Парижа пьянил ее так же, как пьянила молодых людей ее красота. И как Татьяна увлекалась изучением искусства в парижских музеях, уроками рисунка и лепки в мастерских парижских художников (по воспоминаниям, Татьяна даже добилась в этом немалых успехов), так ею увлеклись сразу несколько молодых людей. В первую очередь молодой интеллектуал Илья Мечников, кузен Татьяны Юрий Кузмин, типичный представитель тогдашней «золотой молодежи» – в конце концов семья воспротивилась возможному союзу, и Татьяне и Юрию запретили встречаться, и виконт Бертран дю Плесси, молодой дипломат, журналист и страстный автомобилист. Впрочем, сердце Татьяны оставалось свободным – пока 25 октября 1928 года она не познакомилась с Владимиром Маяковским.

Татьяна Яковлева, ок. 1925 г.

С Маяковским Татьяну познакомила Эльза триоле, сестра музы и давней подруги поэта Лили Брик. Литературоведы расходятся во мнениях о причинах этого поступка: одни считают, что Эльза устала быть для Маяковского переводчиком, гидом и сопровождающим по магазинам, и искала, на кого бы спихнуть эту нелегкую обязанность. Другие полагают, что Эльза выполняла просьбу сестры и «подсунула» Маяковскому Татьяну, дабы отвлечь его от Элл и Джонс (русской эмигрантки Елизаветы Зибер). С нею у поэта три года назад был краткий роман, от которого родилась дочь, и именно со встречи с ними в Ницце Маяковский приехал в октябре 1928 года в Париж. Татьяна встретилась с Маяковским в приемной у доктора – у нее обострился бронхит, а он был простужен – и уже через несколько минут после знакомства, в такси, он признался ей в любви.

С тех пор, до самого отъезда Маяковского в Россию 2 декабря, они встречались ежедневно. Татьяна – красивая, умная, образованная, прекрасно знавшая поэзию – была абсолютно во вкусе поэта, и неудивительно, что он, по выражению Эльзы, «жестоко влюбился». Встречались они тайно от семьи Татьяны, справедливо опасаясь, что

Яковлевым не понравятся встречи их с таким трудом вытащенной из России родственницы с главным большевистским поэтом. Маяковский и Татьяна ходили по музеям и кинотеатрам, обедали в дешевых бистро (там был меньше риск встретить кого-нибудь из респектабельных знакомых Яковлевых) и вместе покупали подарки для Лили Брик. Виктор Шкловский в своей работе «О Маяковском» пишет: «Рассказывали мне, что они были так похожи друг на друга, так подходили друг к другу, что люди в кафе благодарно улыбались при виде их». О том же пишет художник Василий Шухаев, в доме у которого часто бывали Татьяна и Маяковский: «Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица – высокая, стройная, под стать ему». Недаром Маяковский писал: «Ты одна мне ростом вровень…»

Уезжая, Маяковский оставил заказ в цветочном магазине – каждое воскресенье Татьяне присылали букет роз и короткое стихотворение, каждый раз новое. «Он изумительный человек, и, главное, я себе его совсем иначе представляла, – пишет Татьяна матери в Пензу. – Он изумительно ко мне относится, и для него большая драма уезжать отсюда, по крайней мере, на полгода. Он звонил из Берлина, и это был сплошной вопль. Я получаю каждый день телеграммы и каждую неделю цветы… Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него – буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след…»

Для Маяковского это было не просто короткое увлечение, которые в его жизни случались нередко, а весьма серьезные отношения. Недаром из всех его возлюбленных только Татьяне – кроме, разумеется, Лили Брик, – были посвящены стихи, что вызвало у Лили приступ бешенства. Вернувшись в Москву, Маяковский может думать только о Татьяне: шлет ей телеграммы и книги, хлопочет о ее оставшейся в Пензе семье, помогает организовать выезд Людмилы (правда, она сможет уехать только в 1930 году). 22 февраля 1929 года он снова прибывает в Париж.

Владимир Маяковский

В этот раз Эльза не захотела потворствовать увлечению Маяковского: сразу по приезде ему, болезненно ревнивому, было в подробностях рассказано о всех поклонниках Татьяны, реальных и мнимых, пересказаны все сплетни и слухи на ее счет. Но Маяковский был настолько влюблен, что даже собирался жениться на Татьяне и перевезти ее в Москву, а если не удастся, готов был даже остаться в Париже рядом с нею! Маяковский страдал от ревности и уговаривал Татьяну выйти за него замуж, но чем более настойчиво упрашивал поэт, тем сильнее она сомневалась: зачем возвращаться в страну, откуда она с таким трудом уехала, откуда с такой радостью сбежала? Внешне же пара выглядела очень счастливой – два месяца постоянных встреч, поездок на море, счастья и любви. «Он был абсолютный джентльмен ко мне. Это была сама нежность, сама любовь, само внимание. Это было что-то невероятное. Я такого никогда не видела…», – писала Татьяна матери. Когда в конце апреля Маяковский уезжал в Россию, все понимали, что он скоро вернется: возвращение планировалось в октябре, и тогда же Маяковский и Татьяна договорились окончательно решить вопрос о совместной жизни. На прощание он сказал ей: «Помни, я тебя люблю, как никого не любил прежде. И пиши, иначе я сойду с ума или умру, как бешеная собака».

В Москве у Маяковского куча дел – премьеры, подготовка к выставке, издание собрания сочинений… За хлопотами он не забывает о Татьяне – письма в Париж отправляются почти каждый день. Но ходатайство об очередной визе во Францию было отвергнуто – Маяковский относится к этому как к временной помехе, однако начинает нервничать. В это время Брики знакомят его с красавицей Вероникой Полонской, актрисой МХТ и женой Михаила Яншина, за которой Маяковский – от тоски, одиночества и неуверенности – начинает ухаживать. В октябре Лиля «как бы случайно» читает при Маяковском письмо. По воспоминаниям самой Лили, Эльза писала, что «Яковлева, с которой Володя познакомился в Париже и в которую еще был по инерции влюблен, выходит замуж за какого-то, кажется, виконта, что венчается с ним в Париже, в белом платье с флердоранжем, что она вне себя от беспокойства, как бы Володя не узнал об этом и не учинил бы скандал, который ей может навредить и даже расстроить брак». Письмо было неправдой: в октябре о свадьбе с виконтом дю Плесси и речи не было. Но Маяковский раздавлен. Больше он в Париж не пишет… А 14 апреля 1930 года он покончил с собой – по уверению одного из его друзей, В. Каменского, «Таня несомненно явилась одним из слагаемых общей суммы назревшей трагедии. Это мне было известно от Володи…»

Поняв, что Маяковский к ней не вернется, Татьяна приняла предложение виконта Бертрана дю Плесси. Младший сын графа, представитель хоть и обедневшей, но весьма знатной семьи, блестяще образованный, красивый и обаятельный Бертран давно ухаживал за Татьяной, и обе семьи весьма благосклонно смотрели на их возможный союз – правда, дю Плесси требовали от Татьяны перехода в католичество. Получив согласие Татьяны и на брак, и на смену религии, Бертран не стал тянуть – уже 23 декабря 1929 года они обвенчались. Медовый месяц молодожены провели в Италии, а оттуда выехали в Варшаву, где Бертран получил пост торгового атташе во французском посольстве. Здесь, 25 сентября 1930 года – ровно через 9 месяцев и 2 дня после свадьбы – Татьяна родила дочь, которую назвали Франсин Людмила Полин Анна-Мари. Впрочем, мать чаще звала ее на русский манер Фроськой.

В Варшаве Татьяна подружилась с женой французского посла Паулиной Ларош, которая дала ей немало бесценных уроков этикета и светского общения – когда через много лет Татьяна, блистая среди нью-йоркской элиты, прославится своим безупречным светским лоском, за это она будет благодарить Паулину. Впрочем, в Варшаве дю Плесси были недолго – уже через год они возвратились в Париж.

Причины этого до сих пор неясны. Одни говорят, что Бертран был лишен поста за растрату посольских средств, другие – что это Татьяна, ненавидевшая Варшаву и не мыслившая свою жизнь вдали от Парижа, вынудила его отказаться от дипломатической карьеры. Последней версии придерживается и Франсин, считавшая, что отец все последующие годы мстил Татьяне своим поведением за разрушенную карьеру.

Как бы то ни было, вернувшись в Париж, супруги живут почти не общаясь. Бертран занялся журналистикой, а Татьяна открыла шляпный салон, устроив мастерскую прямо рядом со спальней, – заказчиц она принимала в семейной гостиной. Франсин дю Плесси вспоминала: «Рулоны фетра, шелка, парчи, шелковых шнуров и лент, перья павлина и белых цапель, шелковые цветы – все это лежит вокруг большого парового пресса, который заставит фетр и соломку принять нужную форму. У противоположного конца стола или перед большим овальным зеркалом сидит мама, формируя шляпку из куска велюра или примеряя шелковую или муслиновую ленту.

Модели шляп из коллекции Татьяны Яковлевой, 50-60-е гг.

Она никогда не делала рисунков своих будущих моделей – восемь часов в день и триста шестьдесят дней в году она пользовалась отражением собственной головы как единственным орудием созидания. Зеркало стало символом ее жизни». Франсин вспоминала, с какой тщательностью мать ухаживала за собой, используя для поддержания своей красоты внушительную батарею баночек и бутылочек и целых четырнадцать разнокалиберных серебряных расчесок! Светская жизнь была необыкновенно важна для Татьяны: «Она посещала сотни модных приемов, окруженная толпами жаждущих ее любви, но непременно отвергаемых мужчин, где она могла бы найти новых клиенток», как писала Франсин. Круг ее общения составляли и представители французской знати, и богема, и русские эмигранты – от графини Пармской до Сергея Дягилева, от Жана Кокто до знаменитой светской львицы Миси Серт, и везде она пользовалась огромным уважением за безупречный вкус и светские таланты. Незадолго до войны Татьяна познакомилась с Марлен Дитрих, дружба с которой продолжалась до самой смерти Татьяны. Однажды американский корреспондент спросил у Дитрих, правда ли, что ее ноги считаются самыми прекрасными в мире. Марлен ответила: «Так говорят. Но у Татьяны лучше».

Бертран смотрел на занятия супруги весьма равнодушно, ее друзья казались ему смешными. Он давно перестал относиться к ней с прежней страстью и изменял направо и налево. Однажды Татьяна, раньше времени вернувшись домой с лыжной прогулки, застала супруга в постели с другой. На развод Татьяна не подает – ради дочери она хочет сохранить семью, но с этого момента считает себя свободной от брачных клятв.

В 1936 году Татьяна попала в страшную аварию – повреждения были настолько серьезными, что полицейские сочли ее мертвой и отправили в морг. Потребовалось около тридцати пластических операций, чтобы вернуть ей прежнюю красоту. На память об аварии остался лишь хриплый голос – из-за поврежденной гортани – и искореженная кисть правой руки, впрочем, сохранившая подвижность.

Через два года на Лазурном берегу началось самое долгое увлечение Татьяны, закончившееся лишь с ее смертью. Она встретила Александра Либермана и с тех пор почти с ним не расставалась.

Татьяна и Франсин

Либерман был сыном «совспеца» Семена Либермана, бывшего лесопромышленника, а затем экономического советника самого Ленина, и его жены Генриетты Паскар – актрисы, создательницы первого в России детского театра, женщины весьма экстравагантной и сексуально раскрепощенной, в середине двадцатых годов у нее был роман с Александром Яковлевым, начавшийся по инициативе самой Генриетты – кстати, примерно в то же время ее супруг ухаживал за Сандрой Яковлевой. Их сын с детства воспитывался в английских и французских пансионах, так что вырос он в образованного, необыкновенно обаятельного молодого мужчину, страстно увлекающегося живописью. В девятнадцать лет Алекс Либерман стал заместителем редактора одного из крупнейших французских журналов Vu, а вскоре и главным редактором. С Татьяной он познакомился вскоре после ее приезда в Россию, когда ее дядя встречался с его матерью, и надолго сохранил в детской памяти яркий образ молодой красавицы. В 1938 году он – однажды разведенный, в сопровождении невесты Любы Красиной, дочери советского посла, – отдыхал на Лазурном берегу и случайно встретил там Татьяну. Через много лет он вспоминал: «Когда Татьяна протянула мне руку, у меня, буквально, потемнело в глазах – настолько она показалась мне ослепительной… Когда наши пальцы соприкоснулись, нас будто ударило током». В Париж они вернулись вместе. Алекс Либерман стал – к немалому неудовольствию Бертрана – постоянным гостем в доме дю Плесси, всюду появляясь вместе с Татьяной.

Когда началась война, Татьяна с дочерью переехали в провинцию, где она организовала детский приют. Там она узнала, что самолет Бертрана был сбит над Гибралтаром… Франсин эту новость она решилась сообщить лишь через год.

В начале 1941 года Татьяна вместе с Франсин и Алексом прибывают в США. Уже через три дня она получила работу модистки в знаменитом универмаге Генри Бенделя, откуда через год перебралась в прославленный «Сакс на Пятой авеню». Она делает шляпки к линии одежды Софи Гудман, супруги владельца универмага и одной из самых влиятельных модных дам страны: головные уборы от Татьяны придавали изысканно-строгим и безупречно-элегантным туалетам от Софи налет игривой женственности и скрытой сексуальности. Шляпки Татьяны отличались не только совершенством форм и пропорций (сказывалось ее прекрасное знание скульптуры и живописи), но и фантазией – она могла украсить шляпку термометром или флюгером, букетом из овощей или бантом из мужского галстука. Ее модели пользовались необыкновенной популярностью – в ее шляпках ходили Клодетт Кольбер и Эдит Пиаф, Эсте Лаудер и Марлен Дитрих, жены голливудских продюсеров и нью-йоркских банкиров. О манере Татьяны обращаться с клиентками ходили легенды: она вела себя как диктаторша, не разрешая им примерять модели, лично подбирая к туалету единственно подходящую, на ее взгляд, шляпку и не разрешая даже сомневаться в ее выборе. Резкая, нетерпимая, категоричная и непреклонная, Татьяна тем не менее вызывала не просто уважение, но обожание покупательниц. Английский она так толком и не выучила, но это – вместе с ее красотой и титулом – лишь добавляло ей весу в глазах покупателей. Франейн объясняла успех матери в первую очередь ее знанием женской психологии – она умела убедить любую серую мышку в том, что в новой шляпке она стала красавицей. «Они уходят от меня, уверенные в себе, как призовые лошади», – говорила сама Татьяна. Признанная одной из самых элегантных и влиятельных женщин Нью-Йорка, она сама, тем не менее, мало следила за модой. В первые же месяцы на американской земле Татьяна создала себе своеобразную униформу – костюмы от Диора, черный цвет, прямые жакеты и броская бижутерия, и много лет не изменяла ему, заказывая новые наряды по образцу старых. Только Диора со временем заменил Ив Сен-Лоран: именно Татьяна и Алекс когда-то посоветовали Кристиану Диору нанять его в секретари, с чего началось восхождение молодого Ива к вершинам модного Олимпа.

В «Саксе» Татьяна проработала двадцать три года – пока в один прекрасный день мода на шляпки не прошла. Лишившись любимой работы, Татьяна всецело отдалась светской жизни: ее роскошные приемы, изысканные вечеринки и обеды собирали самый избранный круг. В доме Либерманов (они с Алексом поженились в 1942 году), обставленном белой мебелью и украшенном картинами самых знаменитых мастеров XX века – в основном подаренными авторами, – бывали художники и писатели, политики и киноактеры, Артур Миллер и Франсуаза Саган, Ив Сен-Лоран, Оскар де ля Рента и Диана фон Фюрстенберг, Генри Киссинджер и Сальвадор Дали. К этому времени Алекс Либерман не только стал арт-директором крупнейшего издательства Conde Nast, но и признанным художником и скульптором: его огромные конструкции из труб, окрашенные – по предложению Татьяны – в ярко-красный цвет, стояли во многих городах США.

Татьяна Яковлева и Кристиан Диор, 1950 г.

Татьяна Яковлева и Алекандр Либерман, 80-е гг.

Когда в 1981 году Татьяна серьезно заболела и врачи запретили ей длительные поездки, ее светская жизнь перенеслась в коннектикутское поместье Либерманов, прозванное их русскими друзьями Либерманией. В старости Татьяна все чаще возвращалась мыслями к родине, ее притягивало все русское – еда, книги, люди… Частыми гостями в Либермании стали русские: от Иосифа Бродского, которому Татьяна при первом же знакомстве предсказала Нобелевскую премию, до Андрея Вознесенского и Михаила Барышникова. До последних дней Татьяна Алексеевна поражала всех своей энергией, обаянием и силой духа.

Ее не стало 28 апреля 1991 года. После ее смерти у Алекса случился инфаркт, от которого, как думали, он не оправится. Его спасла Мелинда, работавшая медсестрой еще у Татьяны, – ко всеобщему удивлению, вскоре Алекс женился на ней. Он скончался в ноябре 1999 года, завещав развеять свой прах над Филиппинами.

Дочь Татьяны Франсин вышла замуж за художника Клива Грея и родила двух сыновей. Она стала известной писательницей – и по ее собственному признанию, на многие произведения ее вдохновила мать, загадочная и непостижимая Татьяна Яковлева…

Из книги Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений автора Раззаков Федор

Елена ЯКОВЛЕВА Е. Яковлева родилась 5 марта 1961 года в городе Новограде Житомирской области. Ее отец Алексей Николаевич военнослужащий, мать Валерия Павловна работает в научно-исследовательском институте.Детство и отрочество Яковлева провела в Харькове. В школе училась

Из книги Нежность автора Раззаков Федор

Елена ЯКОВЛЕВА Свою первую любовь будущая киношная Настя Каменская встретила в родном городе Новограде Житомирской области. Это случилось в 1978 году, когда Елена, закончив школу, работала на радиозаводе. По выходным она с подругами ходила на танцы, где ее и приметил

Из книги Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки автора Широнин Вячеслав Сергеевич

Из книги Богини советского кино автора Раззаков Федор

От Интердевочки до Ванги (Елена Яковлева) Елена Яковлева родилась в городе Новограде Житомирской области 5 марта 1961 года. Ее отец - Алексей Николаевич - был военнослужащим, мать - Валерия Павловна - работала в научно-исследовательском институте. Детство и отрочество

Из книги Рожденная в гетто автора Сеф Ариела

Ольга Яковлева Наша далекая юность Мы познакомились с Ариелой благодаря актрисе театра Ленком Люсе Пономаревой. Это было где-то в начале семидесятых. Было лето. После репетиции Люся предложила заехать вместе с ней к ее приятельнице – француженке, а после вместе поехать

Из книги Мой дед Лев Троцкий и его семья автора Аксельрод Юлия Сергеевна

Из книги Александра Яковлева «Омут памяти» Война с детьми Нет большей подлости, [чем] когда власть воюет с детишками. Большевики создали особую систему «опального детства». Она включала указания Политбюро ЦК, законодательные акты, циркуляры и приказы НКВД. Эта система

Из книги Омут памяти автора Яковлев Александр Николаевич

Глава девятая «Остановить Яковлева!» Совсем недавно, в январе 2000 года, ко мне на дачу привезли письмо, вернее, листовку, в которой содержатся самые злобные характеристики политических деятелей демократического направления. Всячески поносятся «жиденок Путин», глава

Из книги Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия автора Оболенский Игорь

Та самая Татьяна Яковлева В июле 1941 года над Средиземным морем фашистами был сбит самолет французского лейтенанта дю Плесси. Орден Почетного легиона из рук Шарля де Голля получила его вдова.Это была легендарная Татьяна Яковлева, последняя любовь Маяковского, ближайшая

Из книги Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве автора Мудрова Ирина Анатольевна

Маяковский и Яковлева На протяжении почти всей жизни великого поэта XX века Владимира Маяковского его Музой была Лиля Брик.Она была дочерью юриста Юрия Александровича Кагана. Едва девочке исполнилось 13, как она поняла, что обладает безграничной властью над мужскими

Из книги Неизвестный Яковлев [«Железный» авиаконструктор] автора Якубович Николай Васильевич

Из книги «В институте, под сводами лестниц…» Судьбы и творчество выпускников МПГУ – шестидесятников автора Богатырёва Наталья Юрьевна

О публицистике Г. Н. Яковлева Г. Н. Яковлев много лет был не только учителем, но и критиком, литературоведом. Между прочим, первую рецензию на первую книжку Виталия Коржикова «Морской конёк», напечатанную в журнале «Пионер» в 1959 году, написал его однокурсник и друг –

Из книги Маяковский без глянца автора Фокин Павел Евгеньевич

1928–1929. Татьяна Яковлева Павел Ильич Лавут:Подруга Л. Н. Орловой Цеге Лилия Николаевна, местная меценатка, принимала участие в организации вечера футуристов в Пензе. Она даже осмелилась пригласить к себе приехавшую на гастроли популярную тройку футуристов –

Из книги Прикосновение к идолам автора Катанян Василий Васильевич

Татьяна Яковлева - «входит красавица в зал» Мы подходим к дому Татьяны Яковлевой - той самой, которой Маяковский написал «Письмо Татьяне». Она живет в собственном трехэтажном доме в центре Нью-Йорка, на тихой улочке. Мы - это я и Геннадий Шмаков, русский эмигрант

Из книги Девушки в погонах автора Волк Ирина Иосифовна

М. Яковлева ОТВАЖНАЯ МАНШУК Маншук Маметова - уроженка солнечного Казахстана. В дни Великой Отечественной войны ей довелось сражаться под стенами славного города Ленина. Бесстрашная пулеметчица прославила Родину многими подвигами.Из далекой Ростовской области в

Из книги Девять женщин Андрея Миронова автора Раззаков Федор

Последняя женщина: Алена Яковлева Широкая общественность узнала о том, что у этой женщины был роман с Андреем Мироновым, уже после его смерти. В конце 90-х свет увидела книга Татьяны Егоровой «Андрей Миронов и я» (подробный рассказ о ней вас еще ждет впереди), и именно после

Из книги Злой дух России. Власть в тротиловом эквиваленте-2 автора Полторанин Михаил Никифорович

Крючков против Яковлева 13 февраля 1993 г. на страницах «Советской России» появилась статья В. А. Крючкова «Посол беды».«Начиная с 1989 г., - утверждал он, - в Комитет государственной безопасности стала поступать крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева

В июле 1941 года над Средиземным морем фашистами был сбит самолёт французского лейтенанта Бертрана дю Плесси. Орден из рук Шарля де Голля получила его вдова. Которой была легендарная Татьяна Яковлева, последняя любовь Маяковского, ближайшая подруга Марлен Дитрих и муза Кристиана Диора...

Она родилась 105 лет назад в Петербурге, но детство провела в Пензе. Откуда и сумела выехать после революции за границу. Официальным поводом для поездки во Францию стала необходимость лечения от туберкулёза. Покинуть Россию Яковлевой удалось благодаря протекции господина Ситроена, того самого владельца автомобильнго концерна, чьим именем сегодня называются созданные им же машины. Ситроен дружил с дядей Татьяны, знаменитым художником Александром Яковлевым, который помогал ему создавать эскизы будущих автомобилей.

В Париж Татьяна приехала в 19 лет и тут же окунулась в бурную светскую жизнь французской столицы. Красота девушки помогла ей получить работу на подиуме, и очень скоро весь город был увешан рекламными постерами, с которых на французов смотрело её лицо.

Так, она поддерживала танцовщиков Михаила Барышникова и Александра Годунова, оставшихся на Западе. А поэту Иосифу Бродскому едва ли не за 20 лет предсказала присуждение Нобелевской премии.

Поначалу кругом общения Татьяны была русская эмиграция. Правда, какая! Она играла в четыре руки на рояле с Сергеем Прокофьевым, принимала ухаживания Фёдора Шаляпина, дружила с художниками Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой.

Великая встреча, обессмертившая её имя, тоже случилась в доме русских. Эльза Триоле, родная сестра Лили Брик, занимавшей пост музы Маяковского, познакомила Татьяну с поэтом, который как раз находился в Париже. И вспыхнуло чувство – страстное и взаимное. Маяковский пробыл в Париже чуть больше месяца, но успел сделать своей новой знакомой предложение руки и сердца. И – невероятно – посвятить стихи. До этого подобной чести удостаивалась лишь Лиля Брик.

Татьяна и Владимир были красивой парой. Говорили, что, когда они, взявшись за руки, появлялись в парижских кафе, на лицах посетителей застывала улыбка.

История их любви закончилась трагично. Маяковский уехал в Россию и больше Татьяну так и не увидел. Ходили разговоры, что именно Брик сделала всё, чтобы поэт не получил возможности выехать за границу. А Маяковский прямо говорил: «Если я не увижу Татьяны, я застрелюсь». Именно так он и поступил в апреле 1930 года.

Яковлева пережила его больше чем на 60 лет. Она успела выйти замуж за виконта дю Плесси, родить от него дочь, овдоветь и выйти замуж повторно. Но Маяковский всё равно не уходил из её жизни. Накануне отъезда в Советскую Россию поэт оставил большую сумму денег в цветочном магазине и попросил, чтобы каждое воскресенье на адрес Татьяны приносили корзину цветов с его визитной карточкой. Оставленная сумма была весьма значительной, и подарки от пребывавшего уже в ином мире влюблённого поступали и годы спустя после его смерти.

Однажды к Татьяне в гости пришёл кто-то из русских. Разговор, как всегда, зашёл о Маяковском. Несмотря на то что в Советском Союзе о самом существовании Татьяны Яковлевой стали говорить лишь в конце 60-х, истинные почитатели Маяковского о ней, конечно же, знали. Тем, кто внушал доверие, Татьяна даже показывала письма Маяковского. Кстати, письма самой Татьяны к поэту были уничтожены Лилей Брик после смерти Маяковского. Сама Татьяна о Брик предпочитала не говорить. Хотя её отношение к этой женщине было весьма однозначным и легко прочитывалось в междометиях, которыми Яковлева сопровождала свои рассказы о поэте, обстоятельствах их встреч и расставаний.

Очередной гость, навестивший Яковлеву, попросил хозяйку развеять миф о том, что Маяковский продолжает присылать ей цветы.

«Вы не торопитесь?» – обратилась Татьяна к гостю. И услышав отрицательный ответ, пригласила к столу и предложила выпить чаю. Когда через час в дверь квартиры позвонили, Яковлева попросила именно гостя пойти и открыть её. На пороге стоял посыльный с корзиной цветов, в которой лежала визитная карточка: «Татьяне от Владимира».

После Второй мировой Татьяна вместе с дочерью перебралась в Америку. Второй муж Яковлевой (тоже эмигрант из России) Александр Либерман в течение многих лет возглавлял знаменитый журнал Vogue и был одним из руководителей крупнейшего издательства «Конде Наст». За Либерманом было последнее слово, какой будет обложка свежего номера журнала. Так, именно Алекс предложил в 1991 году поместить на первую полосу фотографию пребывающей на восьмом месяце беременности обнажённой Деми Мур. Это была настоящая сенсация! Потом про чету Яковлева – Либерман говорили: «Ну что вы хотите, они же из России. А потому не могут без революций».

Сама Яковлева работала в магазине «Сакс на Пятой авеню». Но это скорее было хобби, нежели работа ради денег. Несмотря на то что клиентками её шляпной мастерской были самые известные женщины мира – от Коко Шанель до Эдит Пиаф, – в месяц Яковлева получала меньше тысячи долларов. И не смела владельца магазина попросить о прибавке.

Впрочем, заботиться о куске хлеба ей всё равно не приходилось. Либерман был не только авторитетным, но и весьма обеспеченным человеком. Зарабатывал в семье он. А Татьяна могла позволить себе роскошь просто заниматься любимым делом: вначале это были шляпки, а затем – друзья, приёмам которых она посвящала всё своё время.

Одной из её ближайших подруг была Марлен Дитрих. Когда кто-то начинал восхищаться красотой её ног, Марлен отвечала: «Да, они ничего. Но у Татьяны – лучше». А сама Яковлева, когда Дитрих приходила к ней в гости и забиралась на диван с сигаретой в руках, строго говорила: «Марлен, если ты прожжёшь мой диван – я тебя убью. Имей в виду».

Семья Яковлевой и Либермана жила в Нью-Йорке, где на Лексингтон-авеню у них был роскошный особняк. Не менее достойное имение было у них в Коннектикуте, которое Джордж Баланчин называл страной Либерманией.

О Маяковском Татьяна помнила всегда. Но полюбила рассказывать о нём уже в 70-х, когда у неё в полной мере проявилась страсть к воспоминаниям. И к ней приезжали, приезжали, приезжали гости из России. Или же она сама привечала у себя тех, кто не пожелал возвращаться в СССР.

Всем своим гостям она читала Маяковского.

Известный историк моды и телеведущий Александр Васильев, гостивший зимой 1986 года в доме Яковлевой и Либермана, рассказывал мне о том визите: «Яковлева производила впечатление строгой женщины, её можно было испугаться. Прямая, величественная. И это можно было понять, ведь её муж Алекс занимал очень высокое положение.

Яковлева была знаменита своими афоризмами. «Норка – только для футбола, а для леди – соболя», – как-то сказала она. Имелось в виду, что в норковой шубке можно ходить только на стадион, а в свет выходить позволительно в соболях.

Она дружила с музами других поэтов. Была лучшей подругой Валентины Саниной, музы Вертинского. Была близка с леди Абди, урождённой Ией Ге, племянницей художника. Одним словом, подруг она выбирала себе под стать.

К заслугам Татьяны Яковлевой относится восхождение Кристиана Диора и появление Ива Сен-Лорана. Талантом своим они обязаны, разумеется, не ей. Но пресса заговорила об этих кутюрье после того, как Яковлева сказала мужу, что гении – именно они».

Татьяны Яковлевой не стало 20 лет назад. Она прожила большую жизнь и накануне своего 85-летия как бы в шутку обратилась к мужу с просьбой: «Будь джентльменом, пропусти меня вперёд». Алекс, боготворивший жену, исполнил и эту её просьбу.

На её надгробном камне в Коннектикуте выбиты слова: «Татьяна дю Плесси-Либерман, урождённая Яковлева. 1906–1991».

Осенью 1924 г. Маяковский уехал в Париж. Париж подарил поэту надежду на взаимную любовь, любовь простую, человеческую… Татьяна Яковлева сопровождала поэта в качестве переводчицы. Маяковский и Татьяна Яковлева сразу влюбились друг в друга. С первого же дня их знакомства возник новый «пожар сердца», и засветилась «лирики лента» новой любви. Натуральная блондинка, длинноногая, спортивная. Все, видевшие их вместе, отмечали, что они - очень красивая пара.

Из воспоминания художника В.И. Шухаева: "Маяковский сразу влюбился в Татьяну". И, дальше: «... когда Маяковский бывал в Париже, мы всегда видели их вместе. Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица - высокая, стройная, под стать ему. Маяковский производил впечатление тихого, влюбленного. Она восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом». См. сноску №1, стр.126

О том, что они внешне составляли хорошую пару, говорили и другие. Глядя на них, люди в кафе благодарно улыбались, на улице оборачивались вслед им. Маяковского восхищала ее память на стихи, ее "абсолютный"слух, и то, что она не парижанка, а русская, парижской чеканки... элегантная и воспитанная, способная постоять за себя!

Влюблённый Маяковский покорил молодую эмигрантку. Он нежно, трепетно ухаживал. В холодную погоду мог снять с себя пальто и укутать ноги девушке. Первый раз поэт изменил своей постоянной Музе: два стихотворения он написал и посвятил Татьяне Яковлевой.

О своей любви к Яковлевой поэт говорит в стихах «Письмо товарищу Кострову о сущности любви». Любовь В.Маяковского готова сметать все преграды. Он сравнивает ее со стихийным бедствием, порожденным «ураганом, огнем и водой»:

это значит:

в глубь двора

и до ночи грачьей,

блестя топором,

рубить дрова,

это с простынь,

бессоннницей

срываться,

ревнуя к Копернику,

его, a не мужа Марьи Иванны,

считая своим соперником.

Нам Любовь не рай да кущи, Нам Любовь Гудит про то, Что опять В работу пущен Сердца Выстывший мотор.

Безусловно, "Письмо товарищу Кострову... " - одно из интимнейших лирических произведений В.В. Маяковского. В «Письме товарищу Кострову...» поэт отвергает и игру в любовь, и ее внешний антураж, и брак, и страсть обладания, и традиционное представление о ревности. Именно из этого стихотворения, как ни из какого другого, становится ясно, что значит для него любовь. Нет, не любовь к определенной женщине, а любовь как чувство, как состояние души. Он говорит о любви как о чувстве огромном, дающем силу жить, как о движущей силе своего творчества. Эта сила -- любовь к людям, каждому человеку и ко всему человечеству. Сердце поэта, кажется, готово вместить весь мир, его чувства приобретают "вселенские" масштабы. Наверное, поэтому для их выражения Маяковский использует такие преувеличенные, емкие слова: "Из зева до звезд взвивается слово золоторожденной кометой", или "Распластан хвост небесам на треть"

«Письмо Татьяне Яковлевой» написано в 1928 году. Любовь Маяковского не была только личным переживанием. Она вдохновляла его на борьбу и творчество, воплощалась в поэтические шедевры, проникнутые пафосом революции:

В поцелуе рук ли,

в дрожи тела

близких мне

моих республик

пламенеть.

Я не люблю

парижскую любовь:

любую самочку

шелками разукрасьте,

потягиваясь, задремлю,

озверевшей страсти.

Ты одна мне

ростом вровень,

стань же рядом

с бровью брови,

важный вечер

рассказать

по-человечьи.

Пять часов,

и с этих пор

дремучий бор,

город заселенный,

слышу лишь

свисточный спор

поездов до Барселоны.

В черном небе

молний поступь,

в небесной драме,-

не гроза,

ревность двигает горами.

Глупых слов

не верь сырью,

не путайся

этой тряски,-

я взнуздаю,

отпрысков дворянских.

Страсти корь

сойдет коростой,

но радость

неиссыхаемая,

буду долго,

буду просто

разговаривать стихами я.

Ревность,

вспухнут веки,

впору Вию.

за Советскую Россию.

на плечах заплаты,

лижет вздохом.

мы не виноваты -

ста мильонам

было плохо.

к таким нежны -

выпрямишь не многих,-

в Москве нужны

не хватает

длинноногих.

этими ногами,

выдать их

с нефтяниками.

Ты не думай,

щурясь просто

из-под выпрямленных дуг.

Иди сюда,

иди на перекресток

моих больших

и неуклюжих рук.

Не хочешь?

Оставайся и зимуй,

оскорбление

на общий счет нанижем.

Я все равно

когда-нибудь возьму -

или вдвоем с Парижем.

«Письмо Татьяне Яковлевой» во многом схоже по содержанию с предшествующим посланием. Маяковский все так же не приемлет страсть, ревность «чувства отпрысков дворянских», для него по-прежнему не имеют значения узы брака. Однако акцент в изображении переживания сделан на другом -- на том, что революционное противостояние и гражданская война наложили свой отпечаток на все, даже на взаимоотношения мужчины и женщины. В данном случае они стали непреодолимым барьером между Т. Яковлевой, эмигранткой, много перенесшей во время войны, и поэтом. «Я не сам, а я ревную за Советскую Россию». По его мнению, случившееся с дворянством хотя и страшно, но закономерно: «...мы не виноваты -- / ста мильонам было плохо».

Теперь же, спустя восемь лет после окончания войны, он призывает ее вернуться, он говорит ей о своей любви.

И даже то, что она может ответить отказом, не обескураживает поэта. Финал стихотворения «Я все равно тебя когда-нибудь возьму -- / одну или вдвоем с Парижем» свидетельствует об уверенности Маяковского как в том, что его любовь найдет отклик в сердце женщины, так и в том, что идеи революции овладеют и Францией.

Скандальный футурист, а затем и «глашатай революции» Владимир Маяковский славился не только поэзией, но и сердечными увлечениями. Наиболее известной и яркой музой поэта является Лиля Брик. Именно с ней он сожительствовал на протяжении долгого времени. Точнее, с ней и ее законным мужем. Однако, как известно, отношения с этой женщиной, странные, полные и любви, и ненависти — не единственные. Другой, прочно захватившей сердце поэта, была Татьяна Яковлева. Если о Лиле известно более чем достаточно, то история трагических взаимоотношений с этой женщиной, закончившихся самоубийством поэта, до сих пор полна тайн.

Татьяна Алексеевная Яковлева родилась в дворянской семье в Санкт-Петербурге в 1904 году. Некоторое время она прожила в Пензе, чудо оставшись в живых после событий 1917го года. Спустя почти десять лет, Татьяна переехала в Париж. Поначалу ее кругом общения были исключительно русские эмигранты. Однако какие! За ней ухаживали Сергей Прокофьев, Федор Шаляпин. Также Танечка хорошо дружила с художниками Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой.

Великая встреча, обессмертившая ее имя, тоже произошла в доме русских. По иронии судьбы — в доме Эльзы Триоле, родной сестры Лили Брик. Маяковский мгновенно влюбился в высокую статную блондинку с выразительными глазами. Татьяна буквально приковала его взгляд. После вечера у Эльзы поэт сам вызвался проводить Яковлеву до дома. Спустя пять минут пути он рухнул на колени посреди парижской мостовой и стал бурно признаваться в любви. Он даже настаивал, чтобы женщина стала его женой и вернулась с ним на родину. Владимир пробыл в Париже чуть больше месяца и даже посвящал возлюбленной стихи. Раньше такой чести удостаивалась лишь Лиля.

Однако Татьяна не спешила сказать неистовому Маяковскому «да», хотя они прекрасно проводили время вдвоем.

Говорили, что, когда они, взявшись за руки, появлялись в парижских кафе, на лицах посетителей застывала улыбка.

Но одно дело – бурный роман с темпераментным поэтом, а другое – стать женой гражданина Советской России со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вернуться в голодную Москву и поступить на службу? Отказавшись от роскоши, мехов, драгоценностей и изысканного общества? На это Татьяна могла не могла решиться, более того Маяковский во время долгих прогулок по Парижу нет-нет да заводил ее в магазинчики дамского белья или парфюмерии, чтобы «выбрать подарок для Лили». Татьяна знала: там, в Москве, она скорее всего не выдержит соперничества с Брик и потеряет возлюбленного.

Уезжая, Владимир оставил большую сумму в одной из парижских оранжерей, попросив владельца посылать цветы на адрес Татьяны Яковлевой каждое воскресенье. Она будет неизменно получать красивые цветы с визитной карточкой Владимира.

Оба влюбленных страдали от разлуки. Татьяна в письме матери писала:

Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него – буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след…

Владимир стал более замкнутым и молчаливым, жил от письма до письма. В каждом он откровенно признавался:

Нельзя пересказать и переписать всех грустностей, делающих меня молчаливее.

Письма Татьяны до нас не дошли, об этом позаботилась Лиличка. В силу того, что именно она распоряжалась архивом поэта после его смерти, все послания Татьяны были уничтожены.

Любовь к ней была настолько сильна, что Маяковский говорил: «Если я не увижу Татьяны, я застрелюсь». Именно это он и сделал. Дело в том, что любовь поэта и светской львицы была крайне трагична.

В один из ничем не примечательных дней в октябре 1929 в Полуэктовом переулке, где чета Бриков снимала квартирку, которую делила вместе с Владимиром, произошел инцидент. Лиля Брик получила письмо из Парижа от Эльзы.

Нет никаких сомнений в том, что на днях Татьяна Яковлева выйдет замуж за виконта дю Плесси. Каково?!

Осипу Брику, конечно, было все равно, а вот Маяковского словно током ударило. Он помрачнел и выбежал в коридор курить.

План Лили удалс: она нарочно утрировала факты и подговорила свою сестру на участие в этом издевательстве. Женщина хотела вырвать из сердца поэта даже малейшее воспоминание о ненавистной ей парижанке. Брик не могла отказать себе в удовольствии посыпать соль на рану поэта. Конечно, обман раскрылся, но слишком поздно, Маяковский к тому времени уже пустил пулю в грудь. Татьяна никогда не простит Брик такой низости и коварства. Лишь незадолго до смерти женщина признается:

Я благодарна ей за это. В противном случае я вернулась бы в СССР за Маяковским, так сильно я его любила. И неминуемо сгинула бы в мясорубке 1937 года.

Известие о смерти поэта застало Татьяну, когда та уже была замужем за виконтом Бертраном дю Плесси. Она признавалась, что это было лишь «бегство от Володи», так сильна была ее любовь. От мужа Татьяна родила дочку, а в 1931 году застала его в постели с другой. Она и так не питала к дю Плесси теплых чувств, а после этого случая окончательно перестала уважать. Супруги зажили каждый своей жизнью, не разводились лишь ради дочери. На удивление судьба Татьяна в конечном итоге сложилась вполне удачно: в 1938 году женщина попала в автомобильную аварию, врачи собирали ее буквально по частям. Когда она вышла из больницы, то отправилась к отдохнуть к морю, где повстречала молодого художника Александра Либермана. Искра, пробежавшая между ними, зажгла костер любви, который согревал обоих до конца жизни.

Разводиться с мужем не пришлось: во время Второй Мировой войны его самолет был сбит на Ла-Маншем. Вдова вновь вышла замуж и вместе с семьей переехала в США. В Америке на первых порах ей помог титул покойного первого мужа: графиня дю Плесси стала дизайнером женских шляп и очень преуспела в этом. Кокетливые головные уборы носили Марлен Дитрих, Эдит Пиаф, Эсте Лаудер и другие светские львицы. Ее секрет был не столько в том, что она создавала шедевры, сколько в интуиции и даре красноречия. Яковлева была способна убедить любую стареющую богачку в том, что новая шляпка сделает ее неотразимой. Супруги Либерман-дю Плесси были одной из самых состоятельных семей в Нью-Йорке.

Александр тоже оказался не промах, много лет он взглавлял знаменитый журнал Vogue и был одним из руководителей крупнейшего издательства «Конде Каст». За Александром всегда оставалось последнее слово, какой будет обложка нового номера журнала. Именно он предложил в 1991 году поместить на первую полосу фотографию обнаженной беременной Деми Мур. И это стало настоящей сенсацией!

Семья жила в Нью-Йорке на Лексингтон-авеню, где у них был роскошный особняк. Кроме того, в Коннектикуте пара владела огромной виллой.

Шли годы, но о Маяковском Татьяна помнила всегда. Гостям она читала его стихотворения, а наиболее близким позволяла читать письма от поэта.

Стоит отметить, что Яковлева обладала потрясающим талантом видеть неординарных, одаренных людей. Так восхождение к славе Кристиана Диора и появление Ива Сен-Лорана – это ее заслуги. После того, как она указала на них мужу, пресса заговорила об этих кутюрье.

Татьяна прожила долгую жизнь, были и радости, и горести. Накануне своего 85-летия женщина как бы в шутку обратилась к мужу с просьбой: «Будь джентльменом, пропусти меня вперед». Александр, души не чаявший в жене, исполнил и эту ее просьбу. Похоронена Татьяна в Коннектикуте, где на ее надгробном камне выбиты слова: «Татьяна дю Плесси-Либерман, урожденная Яковлева. 1906 – 1991».